Бабочка огня (СИ) - Ловыгина Маша Страница 22

– Да так, задумалась.

– Поменьше думай, тут это никому не нужно. Ладно, – тяжело вздохнула она, – пойду уберу, пока хозяйка не проснулась.

– Она до обеда спать будет, поверь мне, – усмехнулась я. – Давай я тебе помогу. Вдвоем быстрее и веселее.

– Ну, давай, – пожала плечами Таисья. – Только...

– Нет, я просто так хочу тебе помочь. Мальчики спят, у меня есть время.

Вдвоем мы управились довольно скоро. Я составила початые бутылки в большой бар, пустые отнесла на кухню. Остатки мяса и прочей снеди Таисья безжалостно сгребала в мусорные пакеты. Мне до сих пор было больно на это смотреть, но я постаралась выбросить печальные воспоминания из головы.

– Жаль, у хозяина нет собак, – все же заметила я.

– Он их терпеть не может. Однажды увидел из окна приблудную, так стал по ней из пистолета палить.

Я ахнула и едва не выронила стопку тарелок.

– Попал?!

Таисья лишь отмахнулась.

Мы сложили посуду в посудомоечную машину. Хрустальные стопки и фужеры Таисья мыла сама, потом до блеска натирала их специальным полотенцем.

Когда я уже собиралась покинуть ее, на кухню пришел один из охранников. Поводив носом, будто голодный кот, он сказал:

– Тай, там тебя тетка спрашивает. Эта, с тележкой. Ты заказывала что-то?

– Вроде, нет, – помотала головой Таисья. Она открыла холодильник и стала изучать его содержимое, передвигая судки, пакеты и упаковки. Затем достала тарелку с помидорами и поставила ее в раковину.

– Что за тетка? – Спросила я.

– Молоком торгует. Сметаной свойской. Я у нее для себя беру. Скажи ей, что мне ничего не надо! Вчера же приходила, я творогу купила.

– А какое молоко она носит? – Встрепенулась я. – Коровье? – Детям я давала молоко из коробок. Дорогое, магазинное.

– Козье.

– Давай для детей возьмем? Оно полезнее обычного.

– Ольга Валентиновна его не любит. Говорит, воняет.

– Когда она вообще последний раз молоко пила? – Не удержалась я от сарказма.

Охранник и Таисья переглянулись, мужчина потер подбородок, скрывая улыбку.

– Ну, я в смысле, что дам его сегодня детям попробовать. Кашу сварим. Она его даже не увидит.

– И то верно, – внезапно согласилась Таисья. – Сейчас приду.

– Можно я с тобой? Проветрюсь!

Таисья порылась в коробке и вытащила несколько мелких купюр.

– И как тебе только удается вечно меня с панталыку сбить, Ритка?

Я накрыла готовые сырники чистым полотенцем и последовала за ней и охранником. Стоя в дверях, смотрела, как у раскрытой калитки происходит товарообмен. Симпатичная пожилая женщина в платке поблагодарила Таисью, запихивая деньги в карман, отдала банку, а потом глянула на меня и вдруг расплылась в улыбке.

– Здравствуйте! – Кивнула я и, дождавшись Таисью, зашла в дом.

Когда мальчишки с аппетитом поглощали свой завтрак, я поймала на себе ее настороженный взгляд.

– Что? – Спросила я ее, вытирая Ванечке рот.

– Вчера все нормально было? Хозяина видела?

– Да, все хорошо.

– Странно... – Пробормотала она и, фыркнув, отвернулась к своим кастрюлям.

Конечно, странно. Я и сама воспринимала всю эту ситуацию как нечто из ряда вон. Таисье я ничего не рассказала о нашем разговоре с Кречетовым, потому что не ждала от нее ни помощи, ни совета. Еще неизвестно, как все это отразится на ней самой, вот в чем беда. Очень не хотелось стать причиной чьих-то проблем. В конце концов, при желании Кречетов может узнать про меня всю подноготную именно от нее. А она расскажет, в этом я нисколько не сомневалась. И слава богу, я не доверилась ей, не поделилась тем, что со мной произошло в Воронеже. Промолчала об Артуре и о том, что мне пришлось пережить по его вине.

– Выгонит он тебя, Ритка. Помяни мое слово, выгонит, – донесся до меня вздох Таисьи.

Глава 25

Илья

– Давай пляши, Илюшка! – С хитрой ухмылкой встретила его на пороге Василиса Семеновна.

К ней он зашел уже вечером, изрядно вымотавшийся и голодный. Днем ездил в редакцию, потом в МВД, чтобы получить разрешение на просмотр документов, затем в областной архив, где просидел без малого пять часов, стенографируя и делая снимки с уголовных дел, в которых хоть как-то засветились Кречетов и Мелкумян.

Мелкумян, кстати, оказался совсем не юнец, 34 года. Конечно, моложе Кречетова, но вполне себе состоявшаяся личность, широко известная в полулегальных бизнес кругах и, соответственно, в полицейских. И тому, и другому последние годы удавалось уходить от ответственности, но каждый из них имел за плечами тюремный срок. Два сапога в этом случае были не парой, а противниками, готовыми на все, чтобы контролировать металлургический бизнес в области. Кречетов уже пятнадцать лет старательно работал над своим имиджем: курировал промышленные выставки, вкладывался в городские проекты и даже занимался благотворительностью, но Илья знал, что у таких людей начинка не меняется даже в том случае, когда в глазах общества он появляется с нимбом на голове. То, с каким старанием Кречетов «чистил» собственное прошлое, как раз говорило о том, что он не остановится ни перед чем, чтобы не потерять власть и возможности. Да, не своими руками, но в его случае цель оправдывала средства. А с такими возможностями и знакомствами еще и обеспечивала безнаказанность.

«Хитрый злобный лис», – думал Илья, рассматривая ранние фотографии Кречетова.

– «Шакал...» – глядя на снимки Мелкумяна.

– М-да, плясун из тебя так себе, – хмыкнула Василиса Семеновна, глядя на его непонимающее лицо. – Видела я твою зазнобу, вот!

– Да ладно? – Илья привалился к двери и покачал головой. – Да вы прям Штирлиц, Василиса Семеновна!

– Тю! Скорее, радистка Кэт, – подмигнула женщина и махнула рукой. – Давай, проходи! Покормлю тебя.

– Нет-нет, неудобно... Я ведь только поздороваться хотел... так что, эта девушка живет в Зыблово? А в каком доме? Работает или...

– Зачастил, зачастил! Называется только поздороваться зашел! – Хохотнула хозяйка. И тут же, вторя ей, из-за загона заблеяли три беленькие козы.

Илья скинул куртку, повесил ее на крючок и пошел за женщиной. Дом у нее был снаружи вроде небольшой, но сделанный по уму: и потолки высокие, и стены отделаны деревом, тканые половички вдоль и поперек на полу. Хороший дом, пахнущий древесной стружкой и козьей шерстью.

– Козы с вами всю зиму здесь находятся? – Спросил Илья, попутно погладив одну из них между рожками.

– Ага, мне так спокойнее. Потеплеет, я их в сарай отправлю. Он у меня крепкий, но все одно – надо стены проверить, не прогрызли ли лисы.

– Я вам помогу, – ответил Илья. – Умею и с рубанком, и с молотком обходиться.

– Вот и славно. Не откажусь.

Василиса Семеновна поставила перед ним миску борща и сметану.

– Ешь давай, и чтобы я слышала!

– Что вы хотите услышать? – Растерялся Илья.

– Как за ушами хрустит!

– А, так за этим дело не станет! – Он добавил сметану в борщ и зажмурился от исходящего из миски аромата.

Его правая рука немного подрагивала, как бывало каждый раз, когда он волновался. Заметив это, Василиса Семеновна как бы невзначай спросила:

– Может, стопочку налить?

– Нет-нет, благодарю, я не пью.

Она удивленно вскинула брови:

– Зашитый, что ли?

– Заговоренный, – усмехнулся Илья. – Рассказывайте, Василиса Семеновна, не томите!

– Ну ладно, слушай! – Женщина села напротив и степенно разгладила подол платья. – Видала я твою зазнобу. Все так, как ты и говорил: тонкая, звонкая, с глазами.

Илья не удержался и прыснул в кулак.

– С глазами, слава богу!

– Будешь перебивать, голодным на слова окажешься, – хитро прищурилась она.

– Все, молчу, ем, слушаю!

– В двенадцатом доме она живет!

– В каком? – не поверил Илья.

– В двенадцатом! Это тот, который с краю. Кубик-рубрик!

Илья даже не стал ее поправлять, не до того было.