Наследник по крови (СИ) - Николаева Елена Страница 3

Что я буду с ним делать одна?

Тётя вцепилась в него, как коршун в цыпленка. Я её понимаю, это её мечта, её боль и робкая, ожившая надежда осуществить с моей помощью то, чего её лишили много лет назад, но… Я чертовски боюсь рожать. Мне страшно. Очень-очень страшно. Не представляю, как пережить весь этот тяжелый путь. А дальше?… Что ждёт меня потом?

Какая судьба будет у маленького? Он ведь родится наполовину сиротой при живом отце… и когда-нибудь обязательно спросит о нем.

Зачем? Зачем мне это нужно???

Горячие слёзы в который раз вспарывают лицо. Обида становится комом в горле. Каждый вдох обжигает легкие и дается мне с трудом. В груди, где щемит сердечная мышца, расширяется черная болючая дыра…

Ненавижу его! Ненавижу!!!

Ненавижу и всем сердцем люблю…

Зачем я вообще о нём думаю?

Прочь! Прочь из моей головы!

Забирай моё сердце и убирайся к черту! Без него проживу…

Делаю форсированный вдох. Грудь тотчас пронзает острой болью. Ощущение копья в сердце не проходит, и я задерживаю дыхание, чтобы не лопнула за грудиной сильно натянутая жилка.

Стремительный порыв ветра в считанные мгновенья пронзает моё продрогшее тело насквозь. Дрожью пробивает. Погода начинает портиться на глазах. Обняв себя за плечи, поднимаю лицо к небу и ловлю первые тяжелые капли дождя. Надо же… Даже небо плачет со мной…

— Ива! — голос, подобный раскату грома, бьет в затылок жаркой волной. В голове случается взрыв с громким оглушающим звуком в обеих ушах. Вздрагиваю, но оборачиваться не спешу.

Господи, мне послышалось? Пожарский не знает, где я. Откуда он здесь?

Закрыв глаза, прислушиваюсь к уличному шуму, к падающим на землю каплям дождя.

Молюсь, чтобы голос оказался галлюцинацией. Макс — не всевидящее око. Откуда ему знать, где я нахожусь?

— У меня мало времени, Иванна! Сядь в машину! — в спину долетает жесткий приказ, и я теряю силу в ногах. Осознаю, что Макс реальный. Он здесь, в нескольких метрах от меня. Злой, как черт…

И что теперь? Как смотреть ему в глаза? О чем с ним разговаривать? О чем???

Глава 4

Ива

Моросящий дождь усиливается.

Холодные капли, проникая сквозь тонкую одежду, жалят сверхчувствительную кожу и донельзя воспаляют нервы. Ноги будто бы наливаются свинцом. Я стою на набережной, приросшая к месту, и трясусь как промокший, никому ненужный котенок. Почти не шевелюсь. Чувствую на себе его тяжелый, негодующий взгляд. В который раз убеждаюсь, что Пожарский не человек, а сущий дьявол. Настойчиво буравит мне спину, высасывая из меня жизнь.

Схватившись руками за железный поручень балюстрады, устремляю взгляд на речку. Сильнее стискиваю опору, чтобы не упасть. От этого кисти прошивает током. Но я держусь. Стараюсь сохранять равновесие, хоть меня и знатно шатает. Больше, конечно же, внутри. Там, где была у меня душа, теперь одна сплошная болючая рана.

«Только не реви, Ваня. Только не реви. Пожалуйста, не реви…» — упрашиваю себя, но слезам не прикажешь. Смешиваясь с каплями дождя, они текут ручьями по лицу.

— Ты оглохла? Сядь в машину, живо! — напряженно рычит Пожарский, теряя всякое терпение.

Волна неуправляемой паники захлестывает меня с головой. Сердце забивается под ребра и сходит с ума. Я задыхаюсь. Мой мир начинает вращаться с бешеной скоростью и рушиться.

Зря я ему позвонила.

Не хочу садиться в его тачку.

Не хочу к нему приближаться.

Знаю, что будет больно.

Очень больно.

Я же с ним заживо сгорю.

Запахом отравлюсь.

Умру.

Пусть уезжает.

Пусть катится к черту!

Ощутив позади скрытую опасность, отрываюсь от ограждения и бросаюсь бежать.

— Ива! Твою мать! — доносится в спину грубый мат. За ним следует пугающий раскат грома. Молния рассекает потемневшее небо пополам. Не успеваю опомниться, как на голову обрушивается холодный ливень с грозой и градом. Я мгновенно промокаю до нитки. Градины нещадно бьют по коже острыми иглами, но я всё равно бегу, не чувствуя под ногами земли и не различая дороги.

Слышу, как внедорожник Пожарского с оглушающим визгом шин стартует с места. Обгоняет меня, а затем резко влетает на тротуар. С жутким скрипом тормозов блокирует мне путь. Приходится врезаться в холодный металл ладонями, вскрикнуть и остолбенеть.

— С ума сошла?! — орет Макс, выскакивая из машины под непроглядный ливень.

Я пытаюсь увернуться и протиснуться в щель между оградой и бампером. Но тщетно. Пожарский ловко хватает меня за предплечье и резко дёргает на себя. Боль простреливает плечо, а в следующее мгновенье я врезаюсь в его горячее и твёрдое тело своим. Насыщенный мужской запах ударяет в ноздри.

Бож-ж-же… Как же мне его не хватало…

Вдыхаю аромат моего Монстра и оживаю.

Прихожу в себя, ощупывая замерзшими пальцами рельефный торс.

В памяти вплывают пережитые с ним моменты: мы в его доме, точно также стояли в душе под струями ледяной воды…

Чувствую его кожей, и по телу разливается предательская слабость. Ударивший в ноздри любимый аромат сводит с ума.

С очередным раскатом грома пугаюсь и плотно прижимаюсь к Максиму. Грудь к груди. Мощный разряд. Резкий скачок артериального давления. Сердце безошибочно вдребезги. От острой нехватки воздуха темнеет в глазах.

Господи, почему я не умираю…

— Что ты творишь?… — доносится сквозь ливень и шум в ушах его охрипший, надломленный голос.

Я тут же начинаю паниковать. Придя в себя, пробую оттолкнуть мужчину, но он лишь сильнее сжимает на мне объятия.

Рывок. Ещё один. И ещё.

Бесполезно. Хватка Макса усиливается и обжигает.

Поднимаю лицо кверху. Встречаю цепкий, пугающий взгляд. Карие глаза Пожарского, как два копья, пронзают меня насквозь и подавляют мою волю. Кожа покрывается крупными мурашками. Очередной раскат грома снова пугает. И я в который раз инстинктивно прижимаюсь к нему, дрожа от холода и непроизвольно стуча зубами.

— Я никогда не бегал за бывшими девчонками Ильи, — вздыхает Максим, упираясь подбородком в мою макушку.

— П-позд-дравляю… Когда-то всё бывает в первый раз… — ляпнув первое пришедшее на ум, я дико смущаюсь, вспоминая, как Макс лишал меня девственности на обеденном столе.

Господи, для него это что-то значило?…

Зажмуриваюсь и чувствую, как его тяжелая ладонь в мимолетном порыве стискивает волосы на моём затылке. Кожу головы остро обжигает. Я даже успеваю, как маньячка, кайфануть и пережить в этом коротком моменте давно забытые ощущения.

Помнит? Неужели он тоже помнит?…

Что он чувствует?…

— Садись в машину, острячка, — будто очнувшись, Макс внезапно разжимает свои объятия, и мне сразу же становится холодно. Ливень с градом нас обоих пронзает до костей.

Максу, похоже, всё равно, он каменный, а я не в силах контролировать тремор. Зубы уже не на шутку стучат.

— Простудишься. У меня нет времени играть с тобой в кошки-мышки. В машину! — объяснив более настойчивым тоном, Пожарский хватает меня за руку и подводит к распахнутой двери своего внедорожника. Обрывает все надежды сходу.

Я снимаю розовые очки, которые только что снова позволила себе примерить.

— Я домой, — включаю протест, приходя в себя после мимолетного помешательства. — Мне от вашей семьи ничего не нужно. И не приказывай называть тебя Максимом Андреевичем! Ты меня трахал! Забыл?! — выпаливаю в сердцах, чувствуя, как горло сдавливает очередная обида на Макса. Вырываюсь из стальной ладони, но Пожарский ловко перехватывает меня за вторую руку и чуть ли не силой заталкивает в салон.

— Не забыл! — рявкает, усаживаясь рядом на заднем сидении. Тяжелый взгляд карих глаз пригвождает меня к месту. Господи, он так близко. Запаха Максима становится больше. В салоне автомобиля пахучесть его кожи ощущается насыщеннее и безотказно пьянит. — Ты хотела поговорить. Значит, поговорим.