Бог Волков - Вероника Дуглас Страница 9

Я вышел из тени переулка и вошел в темный бар позади нее.

Гнев вскипел у меня под кожей. Она была так близко, но я не мог дотянуться до нее.

Вокруг сидело несколько постоянных посетителей — один у стойки и еще несколько в глубине зала. Вулфрику пришлось бы схватить ее при свидетелях, но все, что имело значение, — это уберечь ее от рук фейри.

Саманта остановилась и огляделась по сторонам, затем посмотрела прямо на меня. Волосы у меня на загривке встали дыбом. Она никак не могла меня заметить, но ее взгляд не дрогнул, и рана на моей руке начала гореть.

Она сделала шаг вперед, но тут голос из дальнего конца комнаты отвлек ее внимание.

— Саманта? Срань господня! — из-за угла бара выбежала женщина и заключила Саманту в объятия.

— Кэти? Не могу поверить, что ты все еще здесь работаешь, — губы Саманты растянулись в улыбке, и необъяснимое тепло разлилось по мне, разгоняя некоторые тени. Как будто я затаил дыхание, ожидая этой улыбки.

Эта женщина была опасна для меня не только в одном смысле.

Барменша рассмеялась и отстранила Саманту на расстояние вытянутой руки.

— Не могу поверить, что ты действительно здесь. Кто-то сказал, что ты заявилась в Амбар и уложила Брента, но я предположила, что они были в стенку пьяны.

Брент. Жалкое подобие волка с ринга. Если бы наши пути когда-нибудь пересеклись, я бы переломал ему ноги и вздернул на веревке за то, что он прикасался к ней.

Барменша нахмурилась, разглядывая синяки Саманты.

— О боги, это правда.

Она пожала плечами.

— Не лучший мой момент в жизни.

Это был чертовски восхитительный момент, прекрасный и дикий. Она вступилась за ту девушку, а затем втоптала этого мудака в грязь кулаками. Какой бы ни была их история, я бы с удовольствием прокрутил это воспоминание в уме тысячу раз. Природа приходит в себя. Равновесие восстановлено.

Женщина принесла Саманте выпить, и они разговорились.

Я не вслушивался в их слова. Я не мог отвести глаз от ее губ, изучая их, пока они произносили каждый слог. Наблюдая за тем, как линия ее шеи изгибается к подбородку. За тем, как небрежно она провела пальцами по волосам.

Вулфрик скоро заберет ее, но я должен был признать, что у теней были свои преимущества.

Глаза барменши расширились, когда дверь с грохотом распахнулась и вошел придурок из «ринга» — не блондин, которого она втоптала в грязь, а ублюдочный альфа, который заправлял этим извращенным делом.

Я переходил из тени в тень, как зверь в клетке, жалея, что у меня нет сил протянуть руку и перегрызть ему горло. Он был альфой. Его работой было защищать своих людей, и все же он наслаждался их страданиями. Все в баре сторонились его, как будто он был чем-то, чего следовало бояться, а не их защитником.

Если бы я был в здравом уме, я бы сказал Вулфрику убрать его и избавить город от этого бремени.

Альфа шагнул прямо в пространство Саманты, но мой маленький волчонок не был запуган. Она сделала большой глоток пива и развернулась на стуле.

— Уайленд. Какой сюрприз.

— Прекрати нести чушь, — сказал он с удушающим высокомерием. — У тебя хватило наглости показаться в Амбаре. Тебе повезло, что Брент все еще неравнодушен к тебе, иначе все закончилось бы хуже.

Альфа навис над ней, мышцы напряглись от ненависти и угрозы, и холодная ярость пронзила меня. Если бы он прикоснулся к ней хоть пальцем, я бы вырвал его гребаное сердце и пригвоздил его к стене этого сарая.

Но взгляд Саманты не дрогнул.

— Почему ты все еще устраиваешь эти бои? Они варварские.

Его губы скривились.

— Они сделали тебя такой, какая ты есть, девочка.

Глаза Саманты были как камень.

— Я сделала себя той, какая я есть.

Я издал низкое рычание. Хорошая девочка.

Саманта

Я вздрогнула, ощутив внезапное чувство силы и одобрения, и оглянулась через плечо — откуда оно взялось, я понятия не имела. Все остальные в баре отводили глаза, изучая свои напитки или сервировку стола.

Уайленд наклонился и заговорил так тихо, что его голос был почти шепотом.

— Я хочу, чтобы ты уехала к утру, Сэм. Мой сын и будущая дочь поженятся на этой неделе. Мне не нужно, чтобы ты создавала еще больше проблем, чем у тебя уже есть.

У меня внутри все сжалось. Мысль о том, что его ублюдочный сын найдет счастье после всего дерьма, которое он мне причинил…

Оборотни исцеляются.

— Поверь мне, — сказала я срывающимся голосом. — Я больше не хочу иметь ничего общего с этой стаей. Я уйду, но заберу с собой маму.

Альфа поднял брови, и гнев ожесточил выражение его лица.

— Ты не имеешь права диктовать условия. Твоя мать — часть этой стаи, и это делает ее моей. Она останется здесь, а ты уедешь завтра. И если я увижу тебя снова, никакого разговора не будет.

Он повернулся, чтобы уйти, но я выпалила:

— Я знаю о твоих земельных сделках.

Уайленд замер, затем медленно повернулся.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Его лицо было таким красным, какого я никогда не видела, а кулаки сжаты от ярости. Но я чувствовала запах страха.

Я наклонилась вперед и понизила голос.

— Твой фонд продаёт права на недра за спиной у каждого владельца земли в этой стае. Где, по-твоему, будут жить такие, как моя мама, когда сюда пригонят бульдозеры? Как ты думаешь, что сделает стая, когда всё узнает?

Уайленд схватил меня за куртку.

— Ты смеешь шантажировать меня? Я проясню: если ты откроешь свой хорошенький ротик по какому-нибудь поводу, я собственноручно убью тебя, черт возьми.

Я оскалила зубы.

— Если со мной что-нибудь случится, на мои поиски придет стая из Доксайда.

Он ухмыльнулся.

— Это мы еще посмотрим.

— Это еще не все, — прошептала я. — Страницы и страницы. Но вот моя сделка: ты позволяешь моей маме уйти, и я отдаю тебе все, что у меня есть. Ты нас больше никогда не увидишь. Беспроигрышный вариант. Считай это моим свадебным подарком Бренту.

— Я должен сделать твою шкуру свадебным подарком Бренту, — его когти впились в кожу моей куртки. — Но поскольку я хочу, чтобы ты ушла, я заключу с тобой сделку. Ты исчезаешь, и я больше никогда о тебе не услышу. Взамен я не переломаю все кости в теле твоей матери.

С этими словами Уайленд повернулся и ушел. Мне