Фронтовой дневник княжны-попаданки - Валентин Денисов Страница 9

Если конечно же мне позволят это сделать.

Придавшись мечтанию об операции, распределяю последних прибывающих раненых. Не уверена, что Серафим Степанович согласится дать мне в руки скальпель или хотя бы нитки с иголкой, но даже возможность стоять и подавать нужные приборы кажется мне приятной.

И именно с этой мыслью я направляюсь вслед за последним раненым солдатом в сторону полевой операционной.

Вот только уже на входе в палату ко мне приходит необычное предчувствие, будто должно произойти что-то необычное. Что-то, чего я никак не могу ожидать.

Глава 10 Исцеление

В операционной палате совершенно не так, как того хотелось бы. Ни о какой санитарии здесь даже речи нет. Да и, наверное, быть не может.

Хотя, мне это совершенно не нравится.

Раненые уложены на столы, сколоченные из того, что было под рукой. Из-под постеленных поверх них тряпок виднеются перекрестия ножек из необработанной древесины. А сами тряпки совсем не выглядят чистыми.

— Скальпель! Сестра Аглая, дайте мне скальпель! — громкий голос Серафима Степановича прокатывается по всему пространству, возвращая меня к реальности.

Сестра Аглая, будто завороженная, стоит рядом с врачом и смотрит на лежащего перед ним солдата. Не в силах прийти в себя, она не только не подает Серафиму Степановичу скальпель, но и вообще не шевелится.

— Вот скальпель, держите, — подхожу к врачу и подаю ему инструмент. — Готова помогать вам в операции!

— Вот и славно, — кивает он и принимает инструмент. — Сейчас любая помощь на счету.

Похоже, что особой пользы Серафим Степанович от меня не ждет. Впрочем, наверняка я бы на его месте тоже не ожидала ничего особенного от молодой и неопытной помощницы. Вот только в теле этой самой помощницы нахожусь я!

Не дожидаясь распоряжений, стараюсь предугадывать желания врача. Отслеживая его действия, своевременно подаю зажимы, тампоны и все, что только может ему потребоваться. Параллельно примечая, насколько же некачественный инструмент приходится здесь использовать. Работая в больнице, я бы точно служебку на начальство написала.

Но здесь другие условия. Здесь и сейчас нужно пользоваться тем, что есть. Причем, пользоваться нужно как можно качественнее.

— Не ожидал увидеть в вас такой скрытый талант, Анастасия Павловна, — признается Серпфим Степанович, закончив работать с раненым. — Может не знаю я что о вас?

— Я много читала, — намеренно изображаю смущение и опускаю взгляд. Не хочу, чтобы врач задавал никому не нужные вопросы. — Всегда мечтала проводить операции…

— Похвально, Анастасия Павловна, похвально… — Серафим Степанович переходит к другому столу и принимается за новую операцию.

Примечаю, что из всех раненых мужчина выбирает тех, чьи ранения выглядят наиболее тяжелыми и сложными, оставляя простые операции своим коллегам. Значит именно он здесь самый опытный и, скорее всего, самый старший по званию.

Но мне до его звания нет совершенно никакого дела.

— Подержите-ка здесь, Анастасия Павловна, — просит Серафим Степанович, явно решая доверить мне более сложную задачу. — Да-да, именно здесь…

— Если вы возьмете чуть выше, мы сможем сохранить нормальное функционирование кишечника, — придерживая в указанном месте пинцетом, на автоматизме подсказываю я. Мозг сам вспоминает прошлые годы, когда я ассистировала лучшему хирургу нашей больницы, когда он требовал от меня принятия решений. — Вам так не кажется, Серафим Степанович?

— Разве стоит сейчас думать о кишечнике, когда целая жизнь на счету? — фыркает он, тем не менее перемещая зажим выше.

— Если бы операцию делали мне, я бы предпочла, чтобы каждая мелочь была важна. Я хотела бы суметь продолжать полноценную жизнь, — не соглашаюсь, но и не спорю с ним.

— Нам предстоит сделать несколько сотен операций. На каждого полноценной жизни не напасешься, — недовольно качает головой. — Нехорошо давать одному полноценную жизнь, теряя время, необходимое для спасения жизни другого.

— В таком случае, нужно принимать быстрые и точные решения, — повторяю то, чему меня учили долгие годы.

— Для молодой княжны вы слишком легко относитесь к происходящему, — хмыкает Серафим Степанович. — Хотел бы я узнать, какие книги позволял читать вам ваш папенька.

— Мой папенька делал все возможное, чтобы его дочь нашла себя в этом мире, — улыбаюсь врачу, предполагая, что тому становятся интересны мои знания. — Я с радостью помогу вам спасти жизни наших солдат, наших защитников…

— Это похвально, Анастасия Павловна, — кивает он и, заканчивая операцию, переходит к следующему столу. — Вот только большие знания без должной практики способны больше навредить, чем помочь.

— В таком случае, позвольте мне получить эту самую практику, Серафим Степанович! — не отказываюсь от своих намерений.

Хочу как можно скорее ощутить свою власть над неизбежным. Хочу снова взять в руки инструмент и спасать жизни. Но не уверена, что мужчина готов мне это позволить.

— Если вам так угодно, Анастасия Павловна, я готов позволить вам проявить себя, — вопреки моим ожиданиям заявляет врач.

— Вы действительно готовы это сделать? — спрашиваю с радостью, но и с легким недоверием. — Это будет для меня самым настоящим счастьем, Серафим Степанович!

— Если моя воля способна сделать вас счастливой, могу ли я поступить иначе? — сквозь усы улыбается врач и следует к следующему столу.

Перед нами оказывается солдат, лежащий без сознания. Его ранение выглядит настолько тяжелым, что на первый взгляд может показаться, будто у него нет никаких шансов, чтобы выжить. Но я знаю, что это не так!

— Ему требуется очень тяжелая и долгая операция, — замечаю я, совершенно теряясь от выбора врача.

Кажется, что Серафим Степанович счел ситуацию безнадежной и, уверившись в неудаче, решил подсунуть раненого мне.

Но я готова принять вызов и сделать все, что в моих силах.

Однако, в действительности все оказывается совсем иначе.

— Операция действительно предстоит очень тяжелая, — соглашается врач. — Потому, пока я его оперирую, прошу обработать руку солдата. Его рука сильно повреждена, но на нее у меня совсем нет времени.

Перевожу взгляд на руку и нахожу открытую рану, весьма серьезную, но с точки зрения моего профессионализма, совершенно не интересную.

Однако, отказываться глупо. Если я хочу что-то доказать, я должна делать все, что от меня требуется.

Чтобы не мешать основной операции, отставляю руку раненого в сторону, беру необходимые приспособления и провожу по ране влажной тряпкой.

Неожиданно для себя,