Белая Госпожа - Вера Александровна Петрук Страница 62

Дэйра утешила себя, что кукла - послание, которое оставили донзары барону перед бунтом. Однако что-то подсказывало, что тряпичное чудовище было открытым письмом ей, Дэйре, и кляп во рту игрушки недвусмысленно указывал на ее нынешнее положение.

Если уж мечтать о желаниях, то она хотела бы умирать без вонючей тряпки во рту. Потому что ей точно было, что сказать тому напыщенному, краснолицему барону, заплывшему в складках собственного жира, который сидел на кресле-троне напротив их группы смертников и помахивал жирными пальцами в такт речи управляющего, зачитывающего грехи приговоренных донзаров.

Дэйре достаточно было услышать его первые слова, чтобы испытать облегчение. Ее донзары не были преступниками, они были мучениками, и их ждал самый чудесный рай из всех видов рая, какие только придумало человечество. Жаль, правда, что ей не попросить у них прощение за то, что продлила их страдания. За то, что не оказалась Белой Госпожой. Потому что в отличие от них она точно попадет в ад, к тому дьяволу, так и не дождавшемуся ее в бездне.

Управляющий был нудным, худым, гнусавым и напоминал Гарона Шонди. Такой же самоуверенный, напыщенный болван, взобравшийся на кучку навоза и вообразивший себя хозяином муравейника. Остальные слуги делились на тех, кто хотел быть похожим на главного раба, и тех, кто его ненавидел и боялся. Первые суетились, мельтешили и бегали, вторые еле двигались, не поднимая глаз от земли. Она не ошиблась бы, если предположила, что среди беглых донзаров были родственники и друзья вторых слуг. Но страх удержал их от побега, страх удержит и от других необдуманных поступков. Интересно, где же был ее собственный страх, когда она отправилась ночью в лес, а потом присоединилась к беглецам, отговорив их от скорой смерти и приговорив к долгим страданиям?

Поместья и его окрестностей в темноте видно не было, но судя по большому количеству слуг и солдат, которые участвовали в погоне, барон, владеющий беглыми донзарами, был не маленькой фигурой в Бардуаге. Возможно, Дэйра даже видела его, когда приезжала в гости к герцогу Морту Бардуажскому, близкому другу их семьи. К тому же, у барона были свои солдаты - привилегия, доступная лишь герцогам, которые иногда передавали ее владельцам крупных поместий или родственникам. Насколько она помнила, у Бардуажских была большая семья с полным составом бабушек, дедушек, дядьев и теток с их отпрысками.

- Приговорены к повешению за преступления, а именно, - голос управляющего врезался ржавой иглой в мозг, и Дэйра очнулась, обратившись во слух. Возможность узнать хотя бы одну из мучивших ее загадок перед смертью дорогого стоила.

- Будучи арендованными господину виконту Фрамосу Петэрскому две недели назад, обвиняемые донзары отказались от выплаты ежегодной дани в размере пяти коров, тридцати куриц, десяти петухов, ста лорнов, восьми бочек меда, двадцати мешков муки ржаной...

Управляющий продолжал перечислять знакомый Дэйре набор дани, которую она сама не так давно собирала с донзаров Эйдерледжа вместе с Гароном Шонди. Вот только в ее герцогстве было запрещено передавать донзарские деревни в аренду. Практика, которая изживала себя и сохранилась, вероятно, только в столь дремучих местах, как Бардуаг. А еще Эйдерледж называли диким... Теперь было понятно, отчего взбунтовались донзары. Этот петух Фрамос потребовал уплаты дани зимой, через две недели после того, как деревня уже заплатила ежегодную дань своему прямому хозяину - барону. По закону виконт Петэрский имел право требовать выплату не раньше, чем через год. И барон, и виконт нарушили вабарский кодекс, но о каком законе могла быть речь здесь, в глухой бардуажской тайге? Это все Лорны виноваты, подсказал ей внутренний голос, и Дэйра с ним впервые безоговорочно согласилась.

- Обвиняемые донзары отказались от выплаты женской дани, а когда в деревню явились солдаты для выполнения приказа, женщины были спрятаны в лесу, в результате празднование юбилея виконта Петэрского было сорвано, а его чести был нанесен урон, так как женская дань была заявлена гостям заранее.

В лесу тоненько запели голоса, но так как слуги и вабары внимали исключительно управляющему, слышала их только Дэйра. Им подвывал ветер и отстукивал на костяных барабанах мороз, который крепчал с каждым ударом. Под носом у Дэйры образовались снежные, заиндевелые усы от участившегося дыхания.

- Обвиняемые донзары сорвали спектакль, который готовил виконт Петэрский для представления у двора герцога Бардуага. В назначенный срок они не передали десятерых детей для роли ангелов и скрыли их в лесу. А когда дети были найдены, донзары устроили нападение на солдат, выполнявших свои прямые обязанности, за что были приговорены к наказанию плетьми, но бежали.

Несмотря на то, что вокруг места казни горело много факелов, сам барон и его свита, закутанные в шубы и одеяла, сидели поодаль, в полумраке. Дэйра старательно всматривалась в темноту, пытаясь различить, кто именно из восьми вабаров, толпившихся вокруг кресла краснолицего барона, был виконтом Фрамосом Петэрским. Пока она различила только одного. Всадника, который волочил ее по бардуажскому тракту, Дэйра запомнит на всю жизнь. У него был сломанный нос и резкие, орлиные черты лица. Он стоял прямо за баронским креслом и называл краснолицего папой.

Управляющий, зачитывающий прегрешения донзаров, стал заикаться и несколько раз отбил зубами дробь от охватившего его озноба. Завозилась свита барона, стали притопывать и хлопать руками слуги, толпившиеся вокруг места казни. Недовольно всхрапнули лошади, вдали залаяли собаки. Мороз крепчал, голоса в лесу пели громче.

Холода не чувствовали лишь приговоренные донзары - они уже разговаривали с дьяволом, заждавшимся их в бездне, да Дэйра. Она вообще ничего не ощущала, разве что жар от цветка за пазухой.

Где-то приглушенно запел петух. Приближалось утро. Странно, что барон не отложил казнь до утра, а предпочел морозить свой зад лишь бы наказать беглецов. К чему была спешка?

Ответом стал приглушенный шепот двух служанок, которые уже подпрыгивали от холода недалеко от виселицы. Они держали в руках большие корзины - пустые. Дэйра глядела на эти корзины с того момента, как на шею ей одели петлю, но только сейчас поняла их предназначение. Туда сложат внутренности повешенных - кишки и органы. Ей не приходилось быть свидетельницей подобных ритуалов, но Стэрн частенько выпрашивал у нее потроха дичи. Донзары верили, что, если их закопать в углу коровьего стойла, то зимой никакая хворь скотину не тронет. Однако лучше