Советница короля, или Вредные советы заразительны - Ольга Обская Страница 41

— Началось всё совершенно обыденно, — Феликс принялся мерить кабинет шагами, даже не заметив приглашения присесть на софу. — Помнишь, я собирался написать портрет Белладонны?

— Конечно, помню. Она должна была быть увековеченной в твоём бессмертном творении, которое утешало бы короля, если рыжей красавице вздумалось бы вновь на время исчезнуть.

— Именно! Сегодня с самого утра, несмотря на разразившуюся грозу, я принялся реализовывать свою идею. Лео тоже присоединился ко мне. Он любит рисовать с натуры.

Уже после этого короткого вступления Лида догадалась, что две работы, которые Феликс держит в руках — это два портрета Белладонны: один — в исполнении художника, а второй — в исполнении его ученика.

— Мы нашли Белладонну отдыхающей в кресле на террасе, разложили мольберты и приступили к работе. Но как только она поняла, что наше внимание сосредоточено на ней, решила покинуть облюбованное место. Можно было бы отложить работу, но я видел, как Лео увлёкся идеей, поэтому решено было следовать за Белладонной в надежде, что ей наскучит прогулка и она вновь приляжет где-нибудь отдохнуть.

Да уж, натурщица-модель из Белладонны никакая.

— Знала бы ты, моя муза, сколько кругов нам пришлось намотать по замку, прежде чем Белладонне вдруг вздумалось прогуляться ещё и по парку. Хорошо, что дождь к тому времени начал стихать. В конце концов, она забрела в дикую часть парка, облюбовала там старый пень и замерла на нём в монументальной позе, будто специально решив позировать.

Феликс протянул Лиде одну из работ.

— Вот мой набросок.

Гениальный художник гениален во всём, даже когда просто рисует кошку на пне в послегрозовом туманце старого леса.

— Красиво, — восхищённо выдохнула Лида.

— А теперь, моя муза, взгляни, что нарисовал Лео, — Феликс протянул ей вторую работу.

Невероятно! Лида с удивлением принялась рассматривать второй не менее талантливо выполненный рисунок. На нём тоже был изображён туманный лес, а в центре композиции пень. Только на пне вместо кошки была нарисована девушка. В простом лёгком светлом платье с распущенными волосами она сидела, обхватив колени руками. Её большие выразительные серые глаза смотрели задумчиво. Они делали её старше. Если бы не глаза, ей можно было бы дать лет девятнадцать-двадцать.

— Видишь этот медальон? — Феликс показал на шею девушки. — Такой же в точности был у Лео, когда его привела в замок Белладонна. Я, знаешь, что подумал? А вдруг это картина из его прошлого. Что если он что-то вспомнил?

Волнение Феликса передалось и Лиде.

— А как он сам объяснил свой рисунок?

— Он ничего не смог объяснить. Сказал, что рисовал так, как я его учу — не то, что видят глаза, а то, что видит сердце.

Лиде подумалось, что догадка Феликса, какой бы невероятной она ни выглядела, может оказаться недалёкой от истины. Какие-то детали: то ли лес, то ли пень, то ли прошедшая гроза, то ли всё вместе — оживили воспоминания, которые лежат в далёких уголках детской памяти. Но кто эта девушка? Какую роль она сыграла в судьбе маленького Лео?

— Тут есть ещё одна деталь, моя муза, видишь? — Феликс показал на верхнюю часть рисунка. — Если присмотреться, становится заметно, что через пелену тумана проступают контуры какого-то строения.

Так и есть. Лида внимательно вгляделась и увидела нечто грандиозное, но, похоже, полуразрушенное. Заброшенный храм?

— На ваших с Лео набросках, изображены разные места, ведь так? Просто очень похожие, — предположила Лида.

Феликс рисовал с натуры, а рукою Лео водила ожившая память. Похоже, когда-то малыш бывал в этом лесу возле руин древнего храма. Что это за место? Где оно?

— Я не знаю, что и думать, моя муза. Но у таких юных гениев, как Лео, очень богатая фантазия. И этот набросок может быть целиком и полностью игрой его воображения.

— Может быть, — согласилась Лида.

Феликс, наконец, перестал метаться по комнате и, остановившись, взглянул на собеседницу. Она догадывалась, какие сомнения его терзают. Расспрашивать ли обо всём Лео, пытаясь вытянуть из его памяти события прошлого в надежде, что это поможет найти кого-то из его близких, или, наоборот, не ворошить прошлое, не будить воспоминания, которые могут оказаться болезненными и ранить малыша. Феликс ждал совета Лиды. Она выбрала второе.

— Давай пока будем считать эту работу игрой воображения нашего талантливого Лео, — предложила она.

— Спасибо, моя прекрасная мудрая муза, — Феликсу явно стало легче. Лида успокоила его душевные метания.

Он забрал работы и ушёл, а ей предстояло новое задание — провести собеседование с претендентками. Лида решила создать камерную уютную атмосферу — организовать на террасе чаепитие и пригласить всех троих девушек одновременно. Формат чайных посиделок расслабит их и даст возможность раскрыться.

Она снабдила королевского повара новым рецептом — яблочной шарлотки. Это блюдо Лида считала беспроигрышным вариантом для любого чаепития. Флоренс справился на отлично. И когда террасу заполнил непередаваемый аромат карамелизированных яблок, как раз и девушки подошли.

— Аделина из рода ма-Лиуар, — представилась маленькая полненькая вся в кудряшках блондинка.

— Розалия, младшая дочь наместника горной провинции, — представилась ещё одна блондинка, в длинные косы которой были вплетены розы. Бросилось в глаза, что, несмотря на тёплую погоду, она была в меховой накидке. Это, наверное, для придания статусности.

— Эми, — представилась третья, устремив взгляд больших красивых серых задумчивых глаз на Лиду.

Боже! Вот это совпадение! У Лиды мурашки пошли по коже. Как же эта девушка была похожа на ту, которую Лео нарисовал сегодня в своём наброске.

Глава 41 — о внезапно улыбнувшейся удаче

Когда первые эмоции улеглись, Лида нашла простое объяснение удивительному сходству девушки, представившейся Эми, и девушки на наброске Лео. Скорее всего, малыш её и нарисовал. Он мог увидеть Эми, когда она прибыла в замок. И надо признать, на неё было сложно не обратить внимание. У Лео очень развита художественная интуиция, а Эми казалась будто созданной, чтобы позировать для прекрасных картин. Её смело можно было назвать красавицей, но это была не тяжёлая знойная красота женщины-вамп, а лёгкая и воздушная красота юности. Видимо, именно Эми имела в виду Несси, когда говорила, что по крайней мере одна из прибывших девушек обладает по крайней мере одной из необходимых добродетелей — красотой. Остальные две тоже были по-своему привлекательными, но кто-то мог бы и поспорить по этому поводу.

Лида пригласила их