Прикосновение смерти - Т. Л. Мартин Страница 40

— Алло?

— Привет, это я. — У меня и так голова идет кругом, и мне требуется мгновение, чтобы узнать мужской голос.

— Бобби?

— Да. — Наступает пауза, затем его тон смягчается. — Ты в порядке?

— Да, я… — Я поднимаю руку, чтобы потереть виски, когда накатывает очередная волна головокружения. Я не могу подавить свой стон. — Бывало и лучше. Подожди, который сейчас час?

— Без десяти двенадцать.

Срань господня. Я так не спала с первой недели, как приехал сюда. Конечно, я также совершенно забыла, что Бобби приглашает меня сегодня на ланч. При одной мысли о еде мой желудок наказывает меня, мгновенно скручиваясь.

— Черт. Бобби…

— Что тебе нужно? — Он спрашивает без колебаний, и это застает меня врасплох. Теперь есть вопрос, которого я давно от него не слышала. — Тайленол? Моя мама говорит, что грелка на спине всегда помогает. Я могу сбегать в местную…

— Что? О… — Точно, мои предполагаемые судороги прошлой ночью. Я попаду в ад за всю свою ложь. И я знаю как раз того парня, который затащит меня туда. — Нет, дело не в этом. Думаю, я, должно быть, что-то подхватила. Наверное, мне просто нужно отоспаться.

— Послушай, я внизу, в вестибюле…

Мой стон прерывает его.

— Мне так жаль, Бобби. Я должна была позвонить…

— Господи, ты можешь перестать перебивать меня хоть на секунду? — Я слышу веселье в его голосе и киваю, хотя он не может меня видеть. — Спасибо. Теперь тащи свою задницу обратно в постель. Я собираюсь найти кое-какие вещи для тебя, хорошо? Я поднимусь примерно через пятнадцать минут.

У меня такое чувство, что ноги вот-вот подогнутся. Я плюхаюсь на кровать с глубоким вздохом, телефон все еще прижат к уху. Как бы чудесно ни звучало, что о тебе заботятся прямо сейчас, запирать Бобби со мной в моей комнате — плохая идея по слишком многим причинам, чтобы сосчитать.

— Нет, ты действительно не обязан этого делать. Со мной все будет в порядке. Просто дай мне несколько часов поспать, и я позвоню тебе позже, чтобы перенести встречу.

Низкий, раздраженный вздох доносится с другого конца телефона, но тон Бобби нежен, когда он говорит.

— Ты больна, Лу, а я стою в твоем вестибюле, чтобы убить час. Это не сложный выбор, хорошо?

Я молчу, моя кожа становится все более липкой с каждой секундой. В горле пересохло, но мысль о том, чтобы встать и взять бутылку воды, изматывает.

— Лу… — Теперь он еще тише, дрожь в его голосе говорит о том, что он отчаянно хочет, чтобы я поняла. — Как я когда-нибудь смогу загладить все свои обиды, если ты не впускаешь меня, когда это важно?

Я делаю долгий, глубокий вдох. Это напоминает мне о том вечере, когда он пригласил меня на ужин, когда он сказал нечто подобное. Возможно, он все еще испытывает ко мне чувства, которые я потеряла из-за него, но он также просто парень, пытающийся все исправить и наладить свою жизнь.

— Хорошо.

Это выходит как шепот, частично потому, что я не знаю, правильный ли это выбор, а частично потому, что я слишком опустошена, чтобы справиться с чем-то еще.

Бобби сдержал свое слово, проведя больше получаса у моей постели. Прохладная влажная салфетка на моем лбу, стакан свежей воды у моих губ, термометр в его руке и успокаивающий аромат куриного супа с лапшой, наполняющий мои ноздри. Он даже дает мне жаропонижающее, когда приходит время ему уходить.

Поднимая компрес, чтобы прикоснуться ладонью к моему лбу, он бормочет:

— Черт, я действительно не думаю, что должен оставлять тебя в таком состоянии одну. Если бы мне не нужно было добираться до города…

— Больные люди все время остаются дома одни. — Я стону, не потрудившись открыть глаза.

— Нет, я знаю, просто, — Он испускает низкий вздох. — Клэр внизу. Я введу ее в курс дела перед отъездом, убедись, что она проверит, как ты.

Я слабо выдыхаю

— Спасибо, — и чувствую, как его тень нависает надо мной, когда он встает, прежде чем прохладные губы мягко касаются моей щеки. Это удобно, дружелюбно, и я уже погружаюсь в сон, когда дверь со щелчком закрывается за ним.

Я не знаю сколько времени прошло к тому времени, как я снова начинаю понимать, но я чертовски замерзаю. Озноб пробегает вверх и вниз по моему телу, как миллион муравьев изо льда. Я сжимаю одеяло, кутаясь в него в поисках тепла.

Но я ничего не чувствую.

Краем глаза, размытым и затуманенным, мне кажется, я вижу, что кто-то сидит на стуле рядом со мной. Темные волосы, темные глаза. Я чувствую его, дразнящее дуновение горячего ветерка, парящего вне пределов досягаемости. Он теплый, такой теплый. Если бы я только могла подойти немного ближе. Я тянусь к нему, но в ту секунду, когда моя кожа покидает укрытие одеял, по мне прокатывается еще одна волна дрожи, заставляющая меня вздрагивать и отстраняться.

— Мне просто нужно подойти ближе, — говорю я себе, когда мои глаза снова исчезают в облаке тьмы. Его тепло. Его теплота. Просто… немного… ближе.

Ммм. Я зарываюсь головой в карман тепла рядом со мной. Боже, как хорошо. Озноб еще не полностью отпустил меня, и мой разум находится где-то между слабостью и зацикленностью, как будто меня накачали наркотиками. Но чем больше я трусь о твердое, успокаивающее тепло, прижимающееся к моему боку, тем большее облегчение я чувствую.

По крайней мере, на одной половине моего тела. Я лежу на левой стороне кровати, распластавшись на животе. Моя правая рука, бедро и нога непосредственно касаются источника тепла. Противоположная сторона меня осталась на холоде, колючие иглы пробегают по моей руке и ноге. Тьфу, этого недостаточно.

Мне нужно больше. Да, если я только смогу получить немного больше.

Не открывая глаз, я поднимаю правую руку, обхватываю ею твердое тепло и придвигаюсь ближе.

Ближе.

И ближе. Пока я не окажусь более чем на полпути к вершине.

Наконец-то. Мой живот, грудь и бедро полностью соприкасаются, когда я накрываю его своим правым бедром, впитывая проникающее тепло. Твердая форма смещается подо мной. Выдох, низкий и неровный, но он кажется далеким, туманным, и я думаю, что мне это почудилось.

Он такой твердый. Я прижимаюсь к нему головой, расслабляя каждую частичку себя.

— Ммм, — на этот раз звук вырывается из меня как стон. Как будто мое тело вздыхает,