Тени Равенсхолма - Мануэлла Юрьевна Макута Страница 4

им сотни раз, но никогда не причинявший столько боли. Виктор не мог поступить иначе — он знал, что Маргарет никогда не простила бы ему слабости, никогда не желала превратиться в ту, что пьёт чужую кровь. И даже объяснения любимого о том, что вампир- не обязательно обезумевший от жажды крови кровосос, не смогли переубедить её. Маргарет была слишком набожна, слишком правильна. Она отказалась идти против воли Создателя, стать чем-то иным, нежели человеком.

А вторая часть обещания... Виктор до сих пор не знал, что делать. За двадцать два года в Элеоноре ни разу не проявились признаки вампирской крови. Она любила солнце, с удовольствием ела чеснок, её не отталкивали религиозные символы. Но что-то было. Иногда он ловил в её глазах странный блеск, замечал необычную чуткость к звукам и запахам, видел, как быстро заживают её мелкие раны.

Яд мог дремать годами. В анналах клана Хартов описывались случаи, когда латентные вампиры проявляли свою сущность только к тридцати, а то и позже, годам. У некоторых из них это происходило после сильного стресса или... близости с другим вампиром.

Виктор выбил пепел из трубки и поднялся. Завтра он наведёт справки о необычно возросшем интересе Себастьяна Валериана к его дочери. Возможно, это просто совпадение- преподаватель с интересом к фольклору и его обожающая учёбу дочь вполне себе могли наладить общение о том, что нравится им двоим. А возможно...

Поднимаясь по лестнице, Виктор на мгновение остановился у комнаты Элеоноры. За дверью было тихо. Спит ли она? И что ей снится? Он надеялся, что не тьма, затаившаяся в её крови.

«Защищать, — подумал он. — Даже от неё самой». Но больше всего на свете Виктор Харт надеялся, что этого никогда не потребуется.

3. Совет

Особняк Совета Бессмертных располагался в самой старой части Равенсхолма, на вершине холма, куда редко забредали обычные горожане. Здание, возведённое в готическом стиле три столетия назад, официально считалось частным историческим клубом, и лишь избранные знали, что за его стенами решаются судьбы тех, кто давно должен был обратиться в прах.

Себастьян Валериан поднимался по широкой мраморной лестнице, ощущая тяжесть каждой прожитой им сотни лет. Пять столетий — немалый срок даже для вампира. Достаточно, чтобы устать от самого существования.

Большой зал Совета был освещён десятками свечей, создававших иллюзию жизни на бледных лицах собравшихся. Двенадцать кресел полукругом, одиннадцать занято.

— Опаздываешь, Валериан, — холодно заметила Лидия Мортем, председатель Совета. Ей было более семисот лет, и эти семь веков превратили когда-то прекрасную женщину в ледяную статую, чьи тонкие губы, казалось, никогда не улыбались.

— Прошу прощения, — Себастьян занял своё место. — Неотложные университетские дела.

— Или снова наблюдал за дочерью охотника? — усмехнулся Маркус Блад, самый молодой из членов Совета — ему было всего сто двадцать, и он сохранял многие человеческие привычки и эмоции.

Себастьян не удостоил его ответом, лишь мельком взглянул, заставив Маркуса поёжиться.

— Мы собрались не для обсуждения личных интересов Себастьяна, — вмешалась Лидия. — У нас серьёзная проблема. За последний месяц исчезли три человека. Все — доноры.

По залу пронеслось тихое шуршание — так шептались вампиры, слишком быстро для человеческого уха.

— Есть доказательства причастности кого-то из наших? — спросил Себастьян.

— Нет, — ответила Лидия. — И это беспокоит ещё больше. Если бы мы имели дело с голодным молодым вампиром, всё было бы проще. Но тела не обнаружены, следов крови нет.

— Люди исчезают и по обычным причинам, — заметил Томас Грейв, хранитель архивов. — Возможно, это совпадение.

— Три донора из разных районов за один месяц? — покачала головой Лидия. — Не верю в такие совпадения. К тому же, есть ещё кое-что. — Она сделала паузу. — "Серебряный крест" активизировался. Они знают, что что-то происходит.

Теперь все взгляды обратились к Себастьяну.

— Ты ближе всех к ним, и вчера тебя видели в очень интересной компании. — произнес Александр Вейн, занимавшийся безопасностью бессмертных. — Что известно девчонке Харт?

— Элеонора не полностью посвящена в дела "Серебряного креста", — слишком быстро ответил Себастьян. — Её отец бережёт дочь, хотя и учит распознавать нас. Она талантлива, наблюдательна, но недостаточно опытна.

— Я всегда говорил, что твоя... увлечённость этой семьёй опасна, — проскрипел Николай Дарк, старейший из Совета, помнивший ещё времена первых крестовых походов. — Харты охотятся на наш род столетиями.

— И при этом лишь они поддерживают равновесие, — возразил Себастьян. — Без них город давно погрузился бы в хаос. Мы нуждаемся друг в друге, хотим мы этого или нет.

— Равновесие... - презрительно скривилась Лидия. — Ты всегда был слишком снисходителен к смертным, Себастьян. Не забывай, они считают нас монстрами.

— А разве мы не такие? — тихо спросил Себастьян, глядя прямо в глаза Лидии.

В зале повисла напряжённая тишина.

— Я выяснил ещё кое-что, — нарушил молчание Томас Грейв. — В последнюю полную луну в Мрачном лесу видели Ульриха.

Теперь даже Лидия не смогла скрыть тревогу. Ульрих был изгнан из Равенсхолма почти два столетия назад за эксперименты с тёмной магией и попытки создать новую расу существ, соединяющих силу вампиров с яростью оборотней. Он предал Совет и пытался уничтожить равновесие, за что был приговорён к смерти. Но сумел бежать.

— Если Ульрих вернулся, — медленно произнес Александр, — Нам грозит нечто большее, чем просто нарушение договора с людьми.

— Нужно предупредить Харта, — неожиданно сказал Маркус. — Если Ульрих действительно здесь, и он стоит за исчезновениями, одни мы не справимся.

— Ты предлагаешь просить помощи у охотников? — возмутился Николай. — Да они только обрадуются предлогу уничтожить нас всех!

— Нет, если мы подойдем к этому правильно, — Себастьян выпрямился. — Я поговорю с Виктором Хартом. У нас... сложные отношения, но он разумный человек.

Лидия долго смотрела на Себастьяна, словно пыталась прочесть его мысли.

— Хорошо, — наконец произнесла она. — Но будь осторожен. Если Ульрих действительно вернулся, он наверняка захочет отомстить тебе в первую очередь.

Себастьян невольно коснулся шрама на шее — следа от серебряного клинка, который он получил в битве с Ульрихом.

— Я знаю, — тихо ответил он. — Поверь, я помню это лучше всех.

Когда Совет закончил заседание, Себастьян не спешил уходить. Он подошёл к огромному витражу, изображавшему легенду о первом вампире — Каине, проклятом на вечную жизнь за убийство брата.

— Ты играешь с огнём, друг мой, — Томас Грейв бесшумно возник рядом. — Девушка Харт опасна для тебя не только из-за её отца.

Себастьян слабо улыбнулся.

— Читаешь мои мысли, Томас?

— Мне не нужно быть телепатом, чтобы видеть очевидное. Я знаю тебя пять веков, Себастьян. Я помню тебя ещё смертным.

— И каким я был тогда? — с горечью спросил Валериан. — Иногда мне кажется, что