О Стуже и Перьях - Элиза Рейн Страница 4

Эмоции накатывают на меня, как прилив, и я опять неглубоко дышу. Вальдис наблюдает за мной, но я шепчу что-то про тошноту. Она снова смотрит на Каина, видимо, удовлетворенная тем, на что глазею и я. А я выдыхаю, пытаясь успокоиться.

У меня должен был быть валь-тивар в виде змеи.

Он должен был вылечить мой больной разум и избавить меня от постоянного страха, что каждый мой день может стать последним.

Разочарование пробирает меня до мозга костей. Я не могу смотреть на это великолепное существо, боясь, что горе и разочарование победят меня. Конечно, я хочу, чтобы Каина вылечили. Но слишком больно смотреть на то, чего у меня никогда не будет.

Вдруг по коже пробегает холод, и я вскрикиваю от нового чувства, охватившего меня. Перед мысленным взором предстает огромная белая медведица, и каким-то образом она сражается с отчаянием так же яростно, как до этого со Снежным Великаном.

Сила. Сила струится по мне, решительность и отвага прогоняют прочь сомнения и грусть.

Моя валь-тивар — животное силы. Она та сила, что скрывается в берсерках2, самых опасных воинах на Иггдрасиле. Разве именно силы мне не хватало всю мою жизнь? Могу поклясться, что медведица бросает взгляд на меня, прежде чем медленно исчезнуть.

— Рука будет зажатой и болеть неделю, — Эрик говорит Каину. Плечо снова выглядит целым, на нем проступает страшный красный шрам, единственное напоминание о том, как близок Каин был к тому, чтобы полностью потерять руку. — Тебе повезло, что я так быстро до тебя добрался.

— Повезло? — зло смотрит в ответ Каин. — Вы приковали меня к сраному столбу и оставили там. Когда на нас напали, из всех вас только Вальдис пришла на помощь. И ты хочешь, чтобы я был тебе благодарен?

Вальдис откашливается.

— В нашей обороне возникла брешь, и нам нужно разбираться с ней, а не грызться друг с другом. Снежные Великаны не должны были и близко подойти к Фезерблейду, не говоря уже о том, чтобы проникнуть внутрь. Как во имя молота Тора они сюда пробрались?

Эрик хмурится.

— Фезерблейд защищают древние и сильнейшие чары. Чтобы обойти их… — он умолкает.

— Понадобилась бы невероятная магическая сила и знание изнутри, — мрачно заканчивает Вальдис. От этого намека у меня сводит живот, но Каин издает жесткий, лающий смешок.

— Им помог кто-то изнутри? Могучих Стражей Одина предал один из своих? Я не удивлен. Честь и слава моей заднице, вы все здесь самовлюбленные, долбаные…

Вальдис прерывает его:

— Это был ты?

— Ты знаешь, что нет.

— Тогда заткнись. Сейчас не время для твоих обид, Каин. Нравится тебе или нет, мы вместе в этой битве.

Глаза Каина вспыхивают:

— Нет никаких вместе.

Мгновение она выдерживает его свирепый взгляд, и ко мне возвращается необъяснимое чувство, что между ними что-то было или есть. Злюсь от того, что мне не все равно. Сейчас во мне нет сил на еще какие-то чувства, и уж тем более на такие бессмысленные.

— Какого хера сейчас произошло? — Брунгильда врывается в комнату, хлопая дверью так же громко, как кричит свой вопрос.

Увидев меня, она замолкает, потом смотрит на каждого из нас четверых, и к ней возвращается часть хладнокровия.

— Что она здесь делает? — она дергает подбородком в мою сторону.

Я хотела бы держать голову высоко поднятой и иметь достаточно сил, чтобы ответить самой, но усталость вымотала меня, и кажется, мой мозг так перегружен, что если бы попыталась подобрать слова, то только выглядела бы глупо.

— Она спасла жизнь Каину, — говорит Вальдис.

Брунгильда и Эрик одновременно смотрят на меня.

— Как?

— Не знаю, — Вальдис тоже поворачивается ко мне, и из-за того что все они смотрят на меня выжидающе, мне хочется провалиться сквозь землю.

Если я расскажу про медведя, они мне не поверят. Знаю, что не поверят, и у меня нет ничего, что доказывало бы, что я говорю правду.

— Я тоже не знаю, — лгу я.

— Твоя магия полностью раскрылась? — резко спрашивает Брунгильда.

Дважды или трижды я открываю рот и закрываю обратно, пытаясь понять, как лучше ответить, когда она раздраженно вздыхает. Она поднимает руку и жестом приказывает подойти ближе. Нежелание подчиняться сковывает меня. Однажды я пустила ее в свою голову и все еще не уверена, правильно ли поступила. И не знаю, сколько всего она увидит в моей голове, если дам ей доступ.

Когда я не двигаюсь, она упирается рукой в бедро.

— Если не собираешься подчиняться приказам, можешь уходить.

Эрик шагает вперед.

— Ты призвала Сигрун? — говорит он, адресуя ей свой вопрос.

— Конечно. Она прибудет в течение часа.

— В таком случае мы должны приготовиться к её прибытию. Это нам нужно уходить.

Губы Брунгильды сжимаются, но она поворачивается и уходит из комнаты.

— Тогда отправимся в Гнездо Грифона, — бросает она через плечо, выходя. Вальдис выглядит очень серьёзной, следуя за ней.

Когда Эрик собирается уйти, я обращаюсь к нему.

— Эрсир?

Он останавливается и оборачивается, подняв брови.

— Да?

— Кто-то еще пострадал? — спрашиваю я.

Он тяжело кивает.

— Да, двое новобранцев погибли.

— Кто? — чувствую себя виноватой, потому что крошечная часть меня надеется, что погибли Инга и Оргид. Но он называет незнакомые мне имена.

— Алиса и Ганс.

— Мне жаль, — тихо говорю я. Сглотнув, задаю вопрос, ответ на который страшусь услышать: — А пострадал ли кто-то из людей?

Он качает головой, и я расслабляюсь от облегчения.

— Нет, Снежные Великаны не проникли в Великий Чертог, а наружу выходят очень мало людей.

— Благодарение богам за это, — вздыхаю я.

— Он долгое время проспит, — говорит Эрик, показывая на Каина. Я не заметила, как фейри Двора Огня уснул, но вспоминаю, как неожиданно провалилась в сон, когда Эрик вылечил мою ногу. — Ты выглядишь так, будто и тебе не помешал бы отдых. — Его голос звучит заботливо, и на секунду хочется по-настоящему довериться ему и расспросить обо всем, что случилось. Но когда перевожу взгляд между ним и Каином, с моих губ слетает совсем другой вопрос:

— Я могу поспать здесь?

В комнате еще две кушетки, и я указываю на одну из них, только потом осознав, что она ближе к Каину.

Эрик смотрит на меня пристальным взглядом.

— Каин здесь в полной безопасности, — медленно говорит он. — Если ты волнуешься об этом.

Качаю головой.

— Я… — начинаю я, но не