Ее свирепые звери. Начало - Э. П. Бали Страница 4

— Аурелия Нага?

Я сглатываю, пока он изучает меня взглядом.

— Вообще-то, Аурелия Аквинат.

Согласно законам анималия, вы берете фамилию того родителя, гены которого в вас пробудились, поэтому я, естественно, взяла фамилию своей матери.

Он кивает, как будто это внезапно обретает смысл, и машет мне рукой, пропуская через шлагбаум.

Ладно, значит, этот Полупернатый, возможно, более богат, чем мой отец. Я ненадолго задумываюсь, не дракон ли он. Они редки — всего лишь горстка семей в нашем штате, — и они всегда являются высокопоставленными чиновниками в правительстве или бизнесменами. Я имею в виду, кто бы сказал «нет» дракону? Угроза там была постоянной и предполагаемой, поэтому имеет смысл только то, что они получают все, что хотят, и способны накапливать огромное богатство.

Проезжая через шлагбаум, я сразу же понимаю, с каким видом анималия имею дело, хотя фамилия и так должна была навести на мысль. Фонтан в центре кольцевой аллеи изображает массивного каменного орла, его крылья расправлены, словно он вот-вот взлетит.

Лично я считаю, что высокомерие популяции птиц-оборотней вполне оправдано. В этом мире нет большего удовольствия, чем полет. Парить высоко над всем и позволять ветру нести тебя? Честно говоря, все остальные должны завидовать.

Но несмотря на то, что я выяснила, что за зверь этот Полупернатый, комфортнее я себя чувствовать не стала. Каждый вид анималия обладает своими собственными генетическими способностями, и так уж случилось, что птицы являются целителями нашего вида.

Если он богатый орел, это означает, что он, вероятно, родственник или близкий друг лучших целителей страны. Что бы ему ни было нужно, от того факта, что меня призвали на помощь, у меня мурашки бегут по коже от беспокойства.

Другой охранник, высокий и во всем черном, помогает мне припарковаться на специально отведенном месте рядом со сверкающим красным Феррари. Я внутренне съеживаюсь, прекрасно понимая, что не мыла Мэйзи несколько месяцев и ее поблекшая голубая краска практически облупилась. Но при виде молодого мужчины-охранника моя анима начинает мурлыкать и прихорашиваться внутри меня вместе с бурлящей нервозностью. Я сдерживаюсь, потому что мне нужна ясная голова, чтобы справиться с этим.

Высокий охранник, также похожий на орла из-за своих темно-русых торчащих вверх волос, одаривает меня очаровательной улыбкой, когда я выхожу из машины. Он окидывает меня обычным оценивающим взглядом, каким не состоящие в браке мужчины окидывают не состоящих в браке женщин. Жар разгорается на моих щеках от его одобрительной улыбки, и я рада, что мои щиты скрывают вероятное желание в моем запахе. У меня не было секса несколько лет — один единственный змей, который увидел меня в магазине, и это плохо закончилось. Я действительно чувствую отсутствие секса в своей жизни, и боль пульсирует глубоко в моем животе.

Как только анималия достигают половой зрелости, нас отводят к городскому оракулу, который является членом древнего Дома Феникса. Они обладают способностью видеть связанных судьбой суженных другого человека одним прикосновением руки. И когда в тринадцать лет я посетила оракула, новости оказались не из приятных. Еще один удар по мне.

У меня оказалось пятеро суженных. И двое из них уже сидели в тюрьме.

Если я и думала, что мой отец был в гневе из-за моей анимы, то это было ничто по сравнению с его яростью, когда он узнал, сколько у меня партнёров и каких орденов. Он вернулся к оракулу, чтобы шантажом выбить из нее имена. В конечном итоге он не получил ни одного имени, так как это был сложный навык для оракула, так мне было сказано.

Это не имело значения, потому что тогда мне было запрещено говорить о своих связанных судьбой с кем-либо и какими бы ни были обстоятельства. Отец сказал, что это приведет меня к катастрофе. Если бы кто-нибудь узнал, кем являются мои пары, то сразу бы поняли, кто такая я. Меня бы это выдало с головой, и эта информация не стала бы достоянием общественности. Меня бы украли могущественные анималия, заковали бы в цепи и использовали бы как профессиональную племенную самку.

Никто не должен знать, кто я такая.

Это означает, что я должна держаться подальше от своих связанных судьбой и делать все, что в моих силах, чтобы они не нашли меня.

Я следую за охранником — он сказал, что его зовут Клюв, — пока он ведет меня мимо белых греческих колонн у входа в особняк.

Внутри все из золота и белого мрамора, позолоченные портреты птиц на стенах и клиническая чистота. Сбоку есть маленький столик, где Клюв надевает латексные перчатки и проверяет мою потрепанную черную сумочку. Я беспокойно ерзаю, пока он роется в ней, отодвигая в сторону мою пачку с тампонами, зеркальце-пудреницу и открывая бумажник, чтобы проверить водительские права. Затем он извиняется и убирает всю сумку в большой сейф за своим столом.

Я поднимаю брови, но ничего не говорю, пока он ведет меня вверх по мраморной лестнице, через лабиринт коридоров, устланных красными коврами, к двери из красного дерева. Все это время я пялюсь на его задницу и выпускаю струю воздуха, чтобы попытаться хоть немного сбросить давление, нарастающее во мне. Затем он оглядывается на меня, и я вспыхиваю, как мешок с пшеницей. Ухмыляясь, он ловко стучит по дорогому дереву, открывает дверь и ведет меня внутрь.

— Аурелия Аквинат, мистер Полупернатый, — официально объявляет Клюв.

Я сглатываю, когда вхожу, чувствуя себя недостаточно одетой в своих джинсах и футболке, когда обнаруживаю кабинет богатого мужчины, увешанный всевозможными дорогими украшениями. Стены, обшитые деревянными панелями, украшены картинами маслом и позолоченными бра, тяжелый письменный стол из красного дерева стоит у окна. Комната достаточно большая, чтобы вместить полный комплект для отдыха, и все обтянуто темно-бордовой кожей.

Что не вписывается в обстановку, так это пронырливый мужчина, обходящий стол с хитрой улыбкой на лице.

У меня мурашки бегут по коже при виде бледного узколицего мужчины и карих глаз, жадно устремленных на меня. Он одет в длинную черную мантию, как средневековый колдун, хотя ему не может быть больше пятидесяти. У него черные редеющие волосы, и от него исходит изучающая, мерзкая энергия.

— Аурелия, — он мурлычет мое имя с фамильярностью любящего дядюшки. — Спасибо, что пришла.

Я подавляю отвращение, пытаясь слегка улыбнуться ему. Коллега моего отца. Интересно, какими темными делами они занимаются вместе.

— Мне было не сложно.

— Твой отец говорил мне, что ты талантливая целительница.

Я удивлена, что мой отец открыл кому-то, что у него есть дочь. Не то чтобы это было большим секретом, но он