Невинная помощница для альфы - Алиса Линд Страница 35

В столовой снова пусто. По счастью. Мне немного страшно, что будет, если тут окажутся другие волки. Хотя, наверное, вряд ли кто из них осмелится посягать на ту, на которую положил глаз альфа. А вдруг они не знают? У Трэя есть Лючия, а у меня на лбу не написано, что он считает и меня своей.

Эван приносит мне кофе и сразу уходит. Усаживаюсь за стол и открываю пакет с едой. Внутри сырники и блинчик. Невыразимо вкусно пахнут, но это слишком жирная еда. Вздыхаю и принимаюсь есть, но мысленно ставлю себе галочку попросить на будущее заказывать мне омлет со шпинатом или любой зеленью.

Покончив с едой, отправляюсь к себе в комнату. Если бы альфа хотел видеть меня в офисе, Эван бы уже отвел меня туда, тем более, что для этого надо-то всего — подняться на лифте. Похоже, Трэй сегодня не появится здесь. Интересно, когда я снова его увижу? Тоска сосет под ложечкой. При всей его напускной суровости я ощущаю, что у него живое, чувствующее сердце, которое ожесточилось в криминальном мире.

Эван вскоре после завтрака приносит мне электронную читалку, виновато предупреждает, что скачал книги на свой вкус — фантастику, несколько детективов и ужастики. Я предпочла бы любовные романы, но благодарна даже этому — невыразимо скучно сидеть в четырех стенах, когда совсем нечем заняться.

Время тянется невыразимо медленно. Идиотский день! От Трэя ни единой весточки, Эван только приносит мне еду, но не задерживается. Похоже, ему тоже влетело за вчерашний ужин со мной, теперь с ним даже парой слов не перекинуться. Я прочитала какой-то среднего качества детектив и готова на стенку лезть от жажды сменить обстановку. Отец тоже, можно сказать, держал меня в четырех стенах. С окружающим миром я почти не контактировала, но у меня дни были расписаны по минутам и рядом всегда находились волчицы-репетиторы. Сейчас без живого общения у меня начинает ехать крыша.

Когда Эван приходит с ужином, спрашиваю, есть ли новости от Трэя, и с замиранием сердца жду ответ. Неутешительный. Никаких новостей не поступало, кроме того, что Ник, вроде как, казнен. Мне от этого не легче. Только бы он не отправился вместе с теми бойцами, которые нападут на засаду, устраиваемую мексиканцами по дороге из Таудзен Оукс. Что со мной станет, если альфа вдруг погибнет или окажется тяжело ранен? Что со мной сделает его клан? Вышвырнут? Прикончат? Отдадут кому-нибудь? Выменяют?

Хочется убедить себя, что я опасаюсь за свою судьбу, но в глубине души я знаю, что меня тревожит — жизнь Трэя. Он сам. Белые не звери — скорее всего, отпустят. Я была должна Трэю, случись с ним что-нибудь, мой долг будет автоматически списан. Я хочу, чтобы он остался жив, чтобы вернулся, хочу снова его увидеть, обнять, прижаться к могучему телу, ощутить твердость мышц. Похоже, я втрескалась в него по уши…

* * *

Просыпаюсь от того, что кто-то легонько тормошит меня за плечо. Разлепляю глаза и вижу напряженное лицо Трэя. Волосы взъерошены, на белом джемпере пятна крови, взгляд дикий.

Невольно подбираюсь, хватаю его за холодную ладонь.

— С тобой все в порядке? Ты ранен? — первое, что срывается с губ. — Что произошло?

Трэй несколько мгновений смотрит на меня, осмысляя вопросы.

— Это не моя кровь, — бормочет, оглядывая себя, — пара наших пострадали во время заварушки. Возможно, не выживут. Я по другому поводу.

К концу голос грубеет, обретая привычный суровый тембр.

— Одевайся. Мы захватили пленных. Их надо допросить, — бросает мне, выпрямляясь, и идет к двери. — У тебя пять минут, Шона. Не теряй времени!

От вчерашнего нежного Трэя не осталось и следа. Передо мной снова жестокий кровожадный альфа Белых волков, готовый сминать врагов и давить на своих.

Не хочу заставлять его ждать и быстро влезаю в привычные джинсы с майкой, сверху накидываю кожаную куртку. Выхожу в коридор и сталкиваюсь с уже ожидающими меня Томом и Диком, рядом стоит Трэй и сосредоточенно копается в телефоне.

— Готова? — вскидывает на меня цепкий взгляд, который сразу становится сердитым. — Я, кажется, дал тебе возможность купить еще одежды. Почему ты все время наряжаешься в одно и то же?

Шона

Похоже, он сейчас готов срываться на меня по любому поводу. Молчу. И правда, почему не купила хотя бы пару вещей кэжуал, чтобы было чем заменить эти джинсы и майку? Подумала, что теперь чаще буду ходить в костюмах. Ага, раскатала губу. К щекам приливает кровь.

Трэй бросает грубое «идем» и направляется к лифтам, мы спускаемся в паркинг и вскоре забираемся во внедорожник. Едем в очередное неизвестное мне место. Рассвет уже занимается, по улицам скользят розовые лучи солнца. Бортовой компьютер авто показывает время — 6:18. Судя по всему, операция прошла несколько часов назад, и пленных уже доставили в Лос-Анджелес.

По видам за окном понимаю, что мы едем в Торранс, где на стройке проходила дуэль и был убит киллер. Неужели они и пленных на стройку свезли?

Внедорожник проезжает сквозь распашные ворота в высоком заборе с торчащими вверх слегка изогнутыми арматурными прутьями. «Полиция Торранса — Предотвращение преступлений» мельком замечаю надпись на гербовой табличке.

Том ставит машину на парковке недалеко от входа в приземистое двухэтажное здание модерновой архитектуры. Не знаю, что чувствую по этому поводу. Никогда не оказывалась в отделениях полиции. Даже по эту сторону решетки.

Мы заходим внутрь сквозь обыкновенные стеклянные двери. Дик идет впереди, кивает дежурному в полицейской форме за высокой стойкой в торце большого холла, тот делает короткий взмах рукой в сторону левого коридора.

— Я подумал, что тебе не стоит находиться в непосредственной близости к допрашиваемым, — рокотливо шепчет на ухо Трэй, нависая над плечом.

От его тепла по коже пробегает приятная судорога, а от запаха агрессии и злости в желудке плещется страх. Я не могу не бояться, когда он такой. Скорее бы все это закончилось.

Том открывает мне одну из комнат, включает свет внутри — узкая, как пенал, с окном во всю правую стену. Напротив стоит два стула, на узкой полоске стены перед оконной рамой — две бутылки воды.

— Ты будешь находиться здесь. Надеюсь, ты читаешь мысли через стекло, — рычит Трэй и заходит в комнату следом за мной. — Присаживайся, Шона, мы тут надолго.

Киваю и бледнея опускаюсь на стул. Стекло мне и правда не помеха, немного пугает предостережение,