Невинная помощница для альфы - Алиса Линд Страница 34

— О чем он сейчас думал, Шона? — спрашиваю против воли грубо и резко.

— О том, как будет тебя убивать, — ее голос дрожит. — Волки из Мексики должны уничтожить твой клан и подчинить город. Затем захватить влияние в штате, подмять остальных и двинуться экспансией на Север!

Вот оно что… Но причем тут столица? Черт, Шона на грани истерики. Ее надо срочно уводить отсюда!

— Хейден, Тиг, — показываю на обоих пальцем. — Сдерите с него живьем шкуру, кастрируйте или четвертуйте, что угодно, но добудьте мне всю информацию. Особенно интересует, какая опасность грозит столице. И смотрите, чтобы он у вас не сдох раньше времени!

Оба рапортуют согласие. Ребята, которых привел Хейден, светлеют и принимаются выбирать орудия по душе. Я порывистым шагом подхожу к своей омеге и вывожу из комнаты, придерживая за талию. Ее колотит. Похоже, картинки, которыми с ней поделился Ник, начисто выбили ее из колеи.

Только за нами закрывается дверь, она бросается ко мне в объятия и начинает рыдать на плече.

— Ну-ну, тише, — подхватываю ее на руки и заношу в ближайшую комнату, где вижу подобие топчана. — Все закончилось. Успокойся, Шона.

Усаживаюсь, укачиваю ее, как ребенка, а она продолжает исступленно скулить и всхлипывать. Как будто Ник ее изнасиловал не в мыслях, а наяву. Черт. Только сейчас до меня доходит, что ее мозг за чистую монету воспринимает увиденные образы. От бешенства перехватывает дыхание. Хочется голыми руками вырвать сердце поганому предателю. Даже представляю, как кулаком проламываю ему ребра и пролезаю пальцами в месиво из плоти и костей.

— Трэй, — сипит Шона сквозь рыдания, — пожалуйста, подумай о чем-нибудь хорошем?

Боги, как я мог забыть, что она может видеть сейчас и мои мысли! Бедняжка. Поэтому в даре признаваться не хотела? Знала, как его можно использовать против нее. Становится досадно. Сейчас она выглядит беззащитно и настолько же безутешно.

Когда ребята добудут информацию, я самолично убью Ника! Если, конечно, останется, что убивать… Ублюдок чертов!

— Пойдем, я знаю, что тебя успокоит, — ласково шепчу на ухо и несу Шону к лифту.

Она жмется ко мне всем телом, стискивая рубашку в маленьких кулачках. А у меня в душе поднимается горячая волна трепетной нежности. Не хочу выпускать ее из рук ни на мгновение.

Лифт поднимает нас в пентхаус, а оттуда по технической лестнице я выношу Шону на крышу, еще теплую от солнца, хотя оно давно скрылось. Усаживаюсь на прорезиненное покрытие, аккуратно устраиваю девочку у себя на коленях.

— Смотри. Здесь красиво, — мурлычу ей на ухо и указываю вверх.

Чернота южной ночи почти теряется, разбавленная бесчисленным количеством огней рядом стоящих небоскребов, но чистое, усыпанное мириадами стразинок-звезд небо нависает прямо над головой. Кажется, слегка встряхни его, как покрывало, и белые светящиеся точки осыплются на землю дождем кристаллов.

— Здесь волшебно… — шепчет Шона. Вдыхает и выдыхает. По запаху чувствую, что успокаивается. — Спасибо, Трэй.

Боги, до чего же приятно слышать эти слова. Шона настолько искренняя и чистая, что ее простые чувства прожигают дыру в моей черной душе, разъедают тьму, делясь светом. Как давно я не был здесь! Как давно позволил себе закостенеть и перестать обращать внимание на романтику и красоту обыденных вещей! Мой мир или блистает лоском, или утопает в крови. Третьего не дано. Было не дано до появления маленькой черной волчицы.

— Я поняла… — вдруг ошарашенно произносит Шона, переводя на меня дикий взгляд. — Нападают мексиканцы. Но их координируют другие. Которые ближе к столице. Вот, что означали те образы!

— Ты умница, но прекращай об этом думать, — встаю и ставлю ее на ноги. — Допрос Ника я продолжу без тебя. И раз ты успокоилась, пойдем поедим. Здесь недалеко есть симпатичный ресторан.

Шона кивает со слабой благодарной улыбкой. От ее доверчивости и наивной детскости щемит за грудиной. Хочется оградить ее от всех бед… Но это невозможно. Остается надеяться, что она сама окрепнет и научится защищаться от чужих мыслей.

19. Полицейский участок Торранса

Шона

То, что со мной сделал предатель Ник, оказалось невыносимо болезненным. Я и не знала, насколько глубоко можно меня ранить, если правильно представить некоторые образы. Он будто вывернул меня наизнанку, а потом вернул обратно, пересобранную, с нехваткой деталей. Когда Трэй воображал, как будет брать меня, это было жутковато, но все же не травматично. А Ник… Тоже представлял, как он с мексиканцами будут развлекаться со мной, но я точно знала, что это сулит мне смерть.

Трэй долго и ласково утешал меня. Настолько нежно и аккуратно, что я невольно поверила, что отношения между нами могут потеплеть. Мне не столько нужна его симпатия, сколько уважение и признание. Я не верю, что он может влюбиться в меня, к тому же, по традициям Белых волков, он никогда не сделает меня своей парой. Пусть просто прекратит рычать и грубить, я буду уже счастлива.

После ужина в ресторане, где нас сопровождают трое телохранителей, альфа отправляет меня спать. Том и Дик остаются с ним, а Эван провожает меня на десятый этаж и прощается со мной у дверей комнаты. Падаю в кровать и засыпаю мгновенно. Снова день выжал из меня все соки. Вот бы завтра было полегче.

* * *

Солнце будит меня в несусветную рань. Какое-то время пытаюсь доспать, но отсутствие занавесок и восточная сторона, на которую выходит мое окно, лишают меня шанса укрыться от слепящих лучей, проникающих даже сквозь одеяло. Нет спасения! Иду в душ, умываюсь, переодеваюсь и начинаю обживать комнату. Раскладываю вещи в шкафу, расставляю баночки в ванной. Вспоминаю вчерашний вечер. Трэй был удивительно нежен, я не ожидала, что он будет утешать меня. Что происходит? Мне до одури сильно хочется поверить, что альфа меня ценит, но одновременно слишком страшно обмануться. Если надумаю себе всякого, возвращаться в суровую реальность, где я — всего лишь шариковая ручка или молоток, будет сокрушительным ударом.

Солнце поднимается все выше. Раздается стук в дверь, и я вздрагиваю всем телом.

— Войдите, — кричу, отдышавшись.

В открывшемся дверном проеме вижу Эвана. Он держит в руке бумажный пакет с заказанной едой. Но на этот раз только один.

— Я принес тебе завтрак. Ты голодна? — спрашивает участливо и кивает головой назад, призывая пойти в столовую.

— Да, я бы поела, — отвечаю осторожно, — но одна, можно?

В глазах телохранителя мелькает тень смущения. Он коротко кивает и, совладав с лицом, добродушно улыбается.