Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье Страница 33

вздыхает. — Но после войны с Дрогоном и закрытия порталов, мидорианцы испугались магии и запретили её во всех проявлениях. Они думали, что, запретив магию, обезопасят себя от новой магической войны. Но всё, чего они добились — это изоляции от остального мира и гонений людей, которые просто родились с даром. Их действиями управлял страх. Но, может быть… может быть, мы ещё увидим повелителей песка и воздуха.

Эта мысль вселяет в меня искру надежды. Я знаю, что мои родители были молоды во время Великой Войны. Я родилась в самом разгаре конфликта, но мне никогда не казалось, что мои родители руководствуются страхом. И всё же… они знали о моей магии и скрывали это.

Эрис, должно быть, чувствует мою грусть и продолжает рассказ:

— Я познакомилась с братьями Харланд на Турнире Магии. Все хотели увидеть племянников короля Троновии, ведь у них уже была репутация могущественных магов. Мы ожидали, что у них будет магия огня, как и у всех троновианцев, но они нас удивили. Один магический аномал — редкость. А вот трое — это невозможно. Но вот они, троновианцы без огненной магии. Атлас и Никс сразу стали любимцами публики, и, поверь, они наслаждались каждым мгновением того внимания.

— А Финн?

— Финн не участвовал. Братья сказали, что он заболел на пути в Гидру и не смог выступать. С ними были и другие троновианцы с магией огня — один из них занял место Финна. Сам же Финн держался особняком, и большую часть праздника прятался.

— Так вот когда ты их встретила.

Она кивает.

— В последнюю ночь турнира во дворце устраивают грандиозный приём. Я воспользовалась этим, чтобы незаметно ускользнуть с праздника и подняться на самую высокую балюстраду, намереваясь спрыгнуть и покончить с собой.

— Что тебя остановило?

— Я уже подошла к перилам, когда чей-то голос застал меня врасплох…

Она улыбается, вспоминая тот момент:

— Финн стоял на противоположном конце, смотрел на звёзды. Он спросил, всё ли со мной в порядке, и я ответила, что мне просто нужно немного свежего воздуха. Ложь. И, судя по его взгляду, он знал это. Но, как настоящий джентльмен, не стал меня уличать. Он протирал очки. Теперь я знаю, что он делает это, когда нервничает или погружён в размышления… А потом спросил, не хочу ли я присоединиться. Я нехотя согласилась. Помню, я спросила, почему он тоже прячется на балконе, и он без утайки признался, что скрывается. Сказал, что на самом деле не болен, и что они с братьями всё подстроили, чтобы ему не пришлось участвовать в соревнованиях. Я собиралась провести с ним всего несколько минут, а потом найти другой балкон, с которого могла бы спрыгнуть… но, прежде чем я успела это осознать, прошли часы, и впервые за много месяцев я рассмеялась. Финн спросил, зачем я на самом деле пришла туда, и я призналась ему в своих суицидальных намерениях. Рассказала даже об абьюзивном муже. Я ожидала увидеть в его глазах жалость, но увидела лишь невыразимую ярость. Думала, он начнёт соболезновать, но нет. Он сказал:

«Если ты хочешь сбежать, я помогу тебе добраться до Троновии. Там тебе дадут убежище. Наш корабль уходит на рассвете, и я могу сделать так, чтобы никто не узнал, куда ты исчезла».

«Почему ты рискуешь ради меня?» — спросила я.

«Если я в силах помочь, почему бы и нет?»

Я была ошеломлена. Онемела. Просила о помощи свою мать, сестёр, даже родственников мужа, и никто не обратил внимания на мои страдания.

«Роди ему ребёнка, и он станет к тебе благосклоннее».

«Будь покорной, и, может, он не будет таким жестоким».

«Повинуйся ему во всём — и, возможно, побои прекратятся».

А Финн… Просто выслушав мою историю и увидев мою боль, он протянул руку, чтобы я не утонула. Он предложил мне спасение.

Я даже не заметила, как придвинулась к краю кровати и уткнулась лицом в ладони. История Эрис оказалась куда трагичнее, чем я могла себе представить. Я хочу обнять её, но сдерживаюсь, позволяя ей самой решать, когда и что рассказывать.

Она продолжает:

— Я хотела сказать «да», но мне было страшно. Так что мы разошлись. Финн сказал, что если я передумаю, то должна прийти на причал к рассвету. Как дура, я пошла домой, надеясь, что мой муж всё ещё напивается на балу или греет постель одной из своих любовниц. Но, к своему ужасу, я обнаружила, что он ждёт меня. Он был пьян, зол, и по мерзкой искре в его глазах я поняла: он ищет, кого бы ударить. Нет, не кого-то. Меня. Я слишком поздно поняла, что он нашёл мой тайник с травяным чаем — и догадался, почему я не забеременела за полгода. Я рванула вверх по лестнице, надеясь успеть запереться в своей комнате, но он был быстрее и сильнее. Он догнал меня с лёгкостью, швырнул на кровать и сел сверху, придавив всем своим весом. Мне стало трудно дышать, и он начал бить меня. Снова. И снова. И снова. Я кричала, умоляла его остановиться, но это только разозлило его ещё больше. Я предала его. Обманула. Опозорила его семью, принимая противозачаточный чай. Я поняла тогда, когда всё начало расплываться перед глазами, а во рту появился привкус крови, что если я не сделаю хоть что-то, чтобы спасти себя — он меня убьёт. Поэтому я нарушила клятву, которую даёт каждый член семьи Талей: не применять магию против гидры. Я вызвала тигра. Существо бросилось на него, вынудив отпустить меня и защищаться. Я знала, что в моём измождённом состоянии магия долго не продержится. Я скатилась с кровати и поползла к книжной полке, нащупывая тяжёлый металлический держатель для книг. Повернулась — и в этот момент он рванулся ко мне. Я ударила. Сильно. В висок. Он рухнул на пол и больше не шевелился. Кровь залила белый ковёр. Я смотрела на него несколько минут, ожидая, что он вскочит и прикончит меня. Но он не шевелился. Я набралась храбрости и слегка подтолкнула его ногой. Он был мёртв. Я его убила. Я убила своего мужа — и не почувствовала ни капли раскаяния. К несчастью, я знала: как только его семья узнает, что я сделала, они потребуют от моей матери наказания. И не просто наказания: они потребуют компенсации за утрату. И милости мне не видать, даже несмотря на то, что моя мать — королева. Она пойдёт им навстречу, чтобы сохранить союз. Поэтому я переоделась, сняв