Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни Страница 3

Было написано, что древние боги, Ама и Ода, создали животных Каландры в качестве даров людям. Компаньонов, с которыми можно было бы разделить это царство. Отец и мать гордились своими прекрасными творениями. Они осыпали их похвалами и славой.

Но эта гордость привела в ярость детей богов, и в порыве ревности новые боги — Шестеро — создали своих собственных животных. Шестеро создали хищников по образу и подобию животных Каландры, хотя их вариации были намного красивее. Намного могущественнее. Намного смертоноснее.

Они породили монстров, которые служили напоминанием как людям, так и животным о том, что мы хрупки и незначительны. И не было монстра страшнее, чем крукс.

Когда я впервые увидела это произведение искусства, эту завораживающую фреску, меня стошнило в горшок с папоротником. Но скоро должна была начаться следующая миграция, поэтому я заставляла себя возвращаться в эту галерею снова и снова, пока от увиденных сцен у меня не перестало сводить желудок.

Когда я впервые увижу полет крукса, я буду готова к тому, с каким опустошением столкнется наш народ.

Боги действительно превзошли самих себя в своем творении.

Это были монстры.

И затем была главная проблема.

Согласно предсказаниям ученых, следующая миграция может начаться уже следующей весной. Меньше чем через год. Я могла позволить себе роскошь быть защищенной в стенах этого замка, в то время как многие эту возможность не имели.

Оторвав взгляд от фрески, я завернула за угол, собираясь сделать последний рывок к лестнице, когда чуть не врезалась в чье-то тело, отпрянув за долю секунды до того, как мы столкнулись.

— Прост… — Слова извинения замерли у меня на языке, когда я уставилась на жреца Востеров. Мой вздох эхом отразился от стен, когда я медленно отодвинулась от эмиссара (прим. ред.: эмиссар — это специальный представитель государства, политической организации или спецслужб, направляемый в другую страну для выполнения различных поручений (преимущественно секретных)) моего отца.

Он не мигая смотрел на меня с высоты своего роста, он был на голову выше меня и с костлявыми плечами. Он был одет в бордовую мантию, ткань обтягивала его долговязое тело, доходя до лодыжек и ступней, таких же босых, как у меня. Ногти на руках и ногах у него были толстые, с темно-зелеными бороздками. У него не было ни волос, ни бровей, а кожа была холодной и бледно-белой. Его орлиный нос резко выделялся над тонкими бесцветными губами.

Моя любимая камеристка говорила, что у нее мурашки бегали по коже от вида жреца, но именно от его глаз меня бросало в дрожь. Они были сплошными, бесконечными озерами без зрачков, такого же темно-зеленого цвета, как и его ногти.

Эти глаза порождали кошмары.

Мне было все равно, что другие говорили о братстве. Востеры были страшнее любого монстра, бродящего по пяти королевствам.

Сила, исходившая от его тела, заставила меня пошатнуться. Магия Востеров потрескивала вокруг меня, как искры. Это было головокружительно. Вызывало тошноту. Это было похоже на прыжок со скалы, только там не было дна. У меня внутри все перевернулось, а под ногами образовалась пустота.

Люди не должны были быть так близко знакомы с магией.

Я подавила желание закричать, когда его сила царапала обнаженную кожу моих рук.

Востер склонил голову набок, как птица, и оглядел мою мокрую одежду. Он поднял костлявую руку, оттопырив один палец. Легким движением запястья он убрал воду с моих волос.

Она кружилась вокруг моего лица, капли сливались и поднимались, пока над моей головой не образовался шар из чистой воды. Он расширялся, превращаясь в оплетенный веревкой круг с полым центром. Из воды торчали шипы, словно ее тянуло к сводчатому потолку.

Она кружилась, и кружилась, и кружилась, пока жрец не придал воде форму короны, которая нависла над моей головой.

Отец сказал, что братство Востер часто использовало свою магию жидкости, чтобы передать послание. Они манипулировали воздухом, водой и кровью, чтобы делать заявления.

Что ж, что бы ни означала эта водяная корона, я не собиралась просить жреца объяснить. Я бросилась к лестнице и взбежала по первому пролету, перепрыгивая через две ступеньки за раз, комкая в кулаках промокшие юбки. На площадке я оглянулась.

Темные глаза жреца смотрели выжидающе.

По моим плечам снова прошла дрожь, прежде чем я схватилась за перила и заставила себя подняться. Только на третьем этаже ощущение, что по моей коже ползают пауки, прошло.

Я вытерла руки о свое мокрое платье, как будто могла избавиться от ощущения покалывания.

Почему жрец не мог высушить мое платье, а не волосы? Это было бы полезно. Я практически чувствовала, как мои кудри растрепались.

Вот и заплела называется.

Ужас был еще одной причиной, по которой я не хотела идти на встречу с туранцами.

Жрецы редко посещали замок, но шесть дней назад без предупреждения прибыл эмиссар отца. Каждая встреча с ним вызывала у меня тошноту.

Что он вообще здесь делал? Возможно, братство получило известие о том, что отец нанял туранских воинов. Или, возможно, он пришел из-за Стража.

Востеры были неуловимы и избегали большинства людей. По крайней мере, я так думала, учитывая, что единственным жрецом, которого я когда-либо видела, был эмиссар отца, и во время своих визитов он держался поближе к замку.

Я даже не была уверена, сколько Востеров входило в братство. Сотни? Тысячи? В библиотеке замка была одна-единственная книга о Востерах, и она была короткой. Очень, очень короткой.

Эмиссар отца приезжал на важные политические мероприятия, знаменательные свадьбы и королевские похороны. Вероятно, чтобы убедиться, что мы все ведем себя прилично и соблюдаем условия магических договоров Каландры.

Однажды я спросила наставника, чем на самом деле занимаются Востеры, помимо владения текучей магией и составления клятв на крови для королей. Были ли жрецы людьми, унаследовавшими магию, или же они были кем-то совершенно иным. Он сказал мне, что это сложно, что означало, что он тоже не знал.

Отец, казалось, был в хороших отношениях со своим эмиссаром, но они определенно не были близкими друзьями.

Что ж, какова бы ни была причина, по которой жрец был здесь сегодня, я была более чем готова к тому, что он уйдет. Если повезет, он исчезнет в тот момент, когда туранцы покинут Росло, возвращаясь в то место, которое Востеры называли своим домом. Еще одна загадка об их народе. Никто не знал, где они живут.

От одной только мысли о целом городе Востеров, улицах и зданиях, пропитанных магией, меня затошнило.

У меня по спине пробежали мурашки, как будто за мной наблюдали. Я обернулась, ожидая увидеть жреца, но на лестнице я была одна.

— Я явно параноик, — пробормотала я, поднимаясь на последнюю ступеньку в большой холл четвертого этажа.

— Почему у тебя мокрое платье? — вопрос Марго застал меня врасплох, и я провела рукой по груди. — А что случилось с твоими волосами?

Я застонала. Вот вам и прокралась незамеченной. Черт.

— Прости, Марго.

Это была вина Востера — подонок. Обычно я проверяла коридор, чтобы убедиться, что он пуст, прежде чем пройти по ковровой дорожке в свою комнату. Вместо этого я была слишком отвлечена колючим прикосновением магии жреца, чтобы обратить на это внимание.

— Одесса. — В Каландре не было человека, который мог вложить в мое имя столько раздражения, сколько моя мачеха.

— Я буду готова вовремя. Обещаю.

Ее глаза цвета морской волны с янтарным блеском, как у любого другого куэнтина, были остры, как кинжалы, когда она указала на мою дверь.

— Ты уже опаздываешь.

— Еще рано.

Ноздри моей мачехи раздулись, когда я прошмыгнула мимо нее в свои комнаты.

— Отлично. Я почти опаздываю.

— Поторопись. — Она последовала за мной в мои покои. Когда я перекинула свои волосы — очень сухие, очень вьющиеся и совсем не каштановые — через плечо, ее пальцы принялись расстегивать пуговицы на моем платье.