Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская Страница 29

Добираясь до приграничного Измальца, конь Гертруды потерял подкову, и мы вынуждены были потратить день на поиски кузнеца.

Под непрекращающимся дождем мы вымокали до нитки, плащи положения не спасали. Агнесс плакала от холода и хлюпала покрасневшим носом. Чтобы девочка окончательно не разболелась, мы старались ночевать под крышей, но это не улучшало ее состояния. Одежда за ночь не успевала просыхать, и по утрам приходилось натягивать ее сырой.

Чтобы доспехи не заржавели, мы сняли их и увязали в промасленные мешки. От полагающейся уставной рясы тоже были вынуждены отказаться, потому что длинный подол сразу же намокал, и на него налипали фунтовые комья грязи. Мы - то ехали, то брели рядом с лошадьми, завернувшись в плащи с капюшонами так, что наружу торчал лишь нос, с кончика которого каплями стекала дождевая вода.

Вдобавок, я предложила сестрам сделать дополнительный крюк и оставить Агнесс в Горличах. Раз уж мы петляли, словно подстреленные зайцы, милей больше - милей меньше, какая разница. Глупо было - переться наобум к августинцам с племянницей настоятельницы, лучше уж потом ее к ним отвезти. Долго спорили, кого с ней оставить, наконец решили что Юозапу, как самую изворотливую: случись непредвиденное - и девочку сбережет и обратно вернуться сумеет. В орден поедем я и Герта, как два самых сильных бойца в четверке. Мы уговорились, что оставшиеся ждут нас пару недель, а после оседают где-нибудь и шлют весточку матери в монастырь.

Очертания городских строений появились неожиданно, словно нарисованные на небе они вынырнули из серых дождевых сумерек.

Горличи - большой вольный город, населенный торгашами и сомнительными личностями всех мастей, свободно раскинулся в излучине реки. Огромные крепостные стены были уже не в силах вместить желающих жить здесь. Небогатые дома давно бурным потоком выплеснулись за его пределы. Всегда шумный и суетный город замирал глубоко за полночь, и оживал с рассветом. Рукотворный залив, в котором устроили порт - основную золотоносную жилу, был расположен под присмотром городских укреплений и не затихал круглые сутки. Соединенный каналом-пуповиной с руслом Арканы, он принимал у своих причалов бесконечные швартующиеся речные суда. Те в спешном порядке разгружались и вновь загружались, а потом уходили по торговым делам. Пара фортов ощетинившихся баллистами и катапультами с обоих берегов взирали на его бесконечную суету. Каменные крепостные стены скрывали за собой кривые и узкие улочки, в которых так удобно сдерживать неприятеля. Чудовищно высокие, соединенные многочисленными башнями с устроенными над ними галереями, они совсем не радовали глаз и создавали гнетущее впечатление.

Перед укреплениями мог селиться любой желающий, а под защитой стен только люди состоятельные - богатые торговцы, купцы, управляющие городским советом и их приближенные.

Внутрь за крепостные стены мы въезжать не стали, чтобы остановиться там наших денег не хватит. Решили снять на ночь небольшую комнату в средней паршивости постоялом дворе, самое главное: чтоб была возможность согреться.

Уже завтра Юза найдет жилье в другом месте, так чтобы мы не знали. Излишней предосторожности в таких делах не бывает, а то еще неизвестно, как дело может обернуться. С тех пор, как мне поручили отвести это письмо, сплошь возникали непредвиденные ситуации. Встретиться договорились на площади перед эшафотом, там всегда людно. Юозапа должна будет приходить через день к послеобеденной молитве и сама разыскивать меня или Герту.

На постоялом дворе 'У Покарта', где мы решили остановиться, было многолюдно. Все столы оказались заняты посетителями. Вид у них, конечно, был еще тот, но по заведению - и публика. Слава Господу, на нас никто не обратил внимания. Да и сложновато разглядеть лицо в сумрачном зале под грязными разводами. К тому же мало ли кого принесло: осень в разгаре, скоро зима, лед на реке встанет. Вот и мотаются разные люди туда-сюда, торопятся - навигация-то к концу подходит.

Герта протолкалась к стойке, а мы с Юзой зажали Агнесс в угол и прикрыли спинами, чтоб не светила. С нами связываться поостерегутся, но при виде хрупкой и маленькой девушки мало ли у кого что в голову стукнуть может - местечко-то не самое благополучное. Но вот сестра махнула нам рукой: мол, айда. Юозапа двинулась первой, следом я направила Агнесс, а сама прикрываю - бодигарды, ни дать ни взять. Какой-то му... мужик все же ухватил девочку за плащ, рывком разворачивая к себе.

- О! - только и успел произнести он, как Гертруда оказалась рядом и, положив руку на плечо, вкрадчиво поинтересовалась.

- Паря, тебе, что жить не весело? - хватка у сестры железная, захочешь, не вырвешься. - Тряпочку отпусти! - и сжала пальцы.

Не слишком приятное ощущение, когда в захвате мышцы над ключицей оказываются, руку от боли чувствовать перестаешь. А я повернулась лицом к сидящим в зале, недвусмысленно показывая перекрестие меча, чтобы лишних движений не намечалось. Агнесс тоже умница, стояла молча и не паниковала. А то только заварушки нам здесь и не хватало!

- Вот и молодец, - так же тихо прошептала Гертруда на ухо мужику, когда тот выпустил полу плаща. И уже нам: - За мной.

Мы отконвоировали девочку наверх. Не спутница, а все тридцать три несчастья.

Комната, которую удалось снять Гертруде, оказалось небольшой, вмещала лишь пару нешироких кроватей и колченогий табурет возле мутного оконца.

- Скромненько, - входя, прокомментировала Юозапа.

- Сколько денег было, на то и дали, - ответила, словно бы оправдываясь, старшая сестра. - Спать по двое будем, - и захлопнула за нами дверь.

Все, можно было расслабиться, сегодня никуда не спешим.

- Камин здесь или печка есть? - спросила продрогшая Агнесс, выбившая зубами отчетливо слышную дробь.

В комнате было холодно, вдобавок от окна сильно сквозило.

- Окстись! Кто тебе печку принесет? Не зима ведь. Так согреемся, - сказала я, снимая переметные сумки с плеча и бросая их на пол, чтоб ничего не испачкать. Сами все грязные с ног до головы, и вещи тоже.

- А если я еще денег дам? - предложила она.

- Деньгами светить, когда я так отчаянно торговалась? Ты в