Там, где нас нет - Альвин Де Лорени Страница 24

Вспомнив о состоянии своей памяти в папках и пиксели парящие рядом с полками, решил снова вернуться к работе над разумом. Изучение работы собственного разума оказалось захватывающим и очень полезным делом. Я получил то, о чём так долго мечтают все нейробиологи, изучающие проблемы мозга: возможность изучить его работу «изнутри». И даже значительно больше этого! У меня получилось просматривать те воспоминания, которые уже практически забылись, получить представление о том, как работает мой разум и даже увидеть те особенности, что давали мне мои новоприобретённые ментальные способности. По всему выходило, что они уже не должны исчезнуть, так как изменения были частично закреплены тренировками, а вот развивать способности было нужно, так как обширные области «потенциальных» возможностей были не задействованы.

Действовал крайне осторожно и ориентировался на «правильные» примеры. Например, знания, полученные в ВУЗе: есть то, что мне довелось часто применять в жизни. Очень маленькая, но при этом очень хорошо упорядоченная и «плотная» часть памяти, прòнизанная множеством перекрёстных связей. Открываешь любую папку и вот, пожалуйста, можно спокойно пролистать все воспоминания. Есть большая часть знаний, что я могу вспомнить, они упорядочены плохо, болтаются в виде пикселей возле папок и имеют мало связей с этими папками. И, наконец, есть то, что я и не помню уже осознанно. Это вообще никак не упорядочено и порой не имеет вообще никаких связей, просто висят отрывочные пиксели возле шкафа, не принадлежа ни к каким папкам.

Так что теперь я собирал в одном «месте» все имеющиеся у меня знания о ментальных способностях, стараясь расположить их наиболее плотно и связав наибольшим количеством связей. Результат проявился мгновенно — то, на что раньше требовалось длительное время обдумывать, теперь «выглядело» так, будто об этом знал всегда.

Окрылённый успехом, стал очень осторожно просматривать «отделённые» куски своей памяти и, если они казались мне полезными, проводить новые связи между ними и другими знаниями схожей направленности. Здесь работать оказалось очень сложно по сравнению с «новыми» областями. Все связи уже стабилизировались, и добавлять к ним новые оказалось довольно тяжело и утомительно.

Так я и работал, пока не устал, и проводка новых связей перестала получаться. Ну что же, не всё сразу. По грубым прикидкам выходило, что только на то, чтобы сделать все воспоминания, которые могут оказаться полезными, доступными в любой момент времени, должно было уйти больше недели ежедневных упражнений, а приведение всей памяти в упорядоченное состояние могло занять годы упорной работы.

Окончательно закончив с медитациями на сегодня, я вдруг осознал, что страшно голоден. Пришлось гнать Янку на кухню и тащить мне целый обед из четырёх перемен. Тот сбился с ног и заставил весь ломберный столик чашками и тарелками. Такой жор нельзя объяснить ничем иным, кроме ментальных упражнений. Похоже, перестройка собственного разума — процесс очень требовательный к ресурсам. Намного более требовательный, чем манипулирование чужим сознанием. Оно и понятно. Одно дело временно увеличить количество протекающей через нейрòнные связи энергии и совсем другое — изменить структуру этих связей. Этот, в общем-то, предсказуемый эффект стал для меня тем самым ушатом холодной воды, вылитой за шиворот, что мне сейчас был так нужен.

Ведь первоначально хотел минимально вмешиваться в работу своего мозга. А что сделал в результате? Чуть ли не всю память себе перепахал! Ну не идиот ли? В результате решил, что более не буду вносить даже малых изменений, пока вся структура памяти не закончит перестроение. Вмешиваться решил лишь в одном случае — для купирования возникающих побочных эффектов моего воздействия, в случае, если такие проявятся.

Результатом работы над собственным мозгом стало то, что в подсознании появился пол, о чём с восторгом сообщил Ульрих. Пол был из полированного чёрного как ночь камня и простирался на неопределённое расстояние во все сторòны от нашего с Ульрихом места нахождения. Потрясающее звёздное небо отливающее всеми цветами радуги отражалось в нём практически без искажений.

Работа с телепатией, шедшая поначалу со скрипом, совершила качественный скачок, и теперь я мог без особого напряжения общаться мысленно не только с Ульрихом, но и с Янкой. Пришлось его учить передавать мне мысли — когда он хотел обратиться ко мне, он мысленно проговаривал слова и я его слышал!

Итогом его продвинутой стрижки стало то, что на него обратили внимание сразу оба охранника, приставленные ко мне и стали оказывать ему знаки внимания. Эмоции Янки я чувствовал на четвёрочку и мне было видно, что такое внимание ему не нравится и даже раздражает. Вместе с тем на меня от Янки было направлено такое чистое обожание, что каждый раз общаясь с ним мне становилось неловко: за что мне это? Но в то же время внутренний собственник рычал — моё не отдам!

Перебирая в очередной раз свои воспоминания я наткнулся на образ папки с музыкой которую я слушал ещё в той жизни. Разобрав связи, тянувшиеся к папке я решил посмотреть, что же в ней сохранилось. Оказывается ментальный проигрыватель может воспроизвести практически всё что я слышал в прошлой жизни. И теперь, погрузившись на грань подсознания, мы с Улькой прослушивали, ту или иную музыкальную композицию и кружились под звёздным небом. Особенно гипнотическое воздействие на него оказывал Моцарт. А от вальсов он просто растекался лужицей растаявшего мороженого.

Как-то вечером мы сидели с Янкой, я в кресле, он у моих ног и мне вспомнилась одна из самых прòнзительных музыкальных композиций Sonny Bono Mama в оркестровом исполнении. Ульрих давно уже без каких-либо затруднений общался со мной и потому никакого труда вспомнить и воспроизвести для него эту композицию мне не составило.

Замерший под грузом нахлынувших образов и воспоминаний я сам поддался очарованию гениальной музыки, моя рука по привычке гладила волосы растащившегося Янки. Вдруг Янка вздрогнул и оглянулся:

— Оме, вы слышите?

— Что?

— Музыка…

— А, это я, — отмахнулся я рассеянно, — подожди, подожди, какая музыка? Ты что-то слышишь?

Я отнял руку от головы Янки.

— Нет, теперь не слышу, пропала музыка.

— А ну-ка…, - я снова положил руку на голову Янки.

— Да, оме, слышу музыку…

* * *

В ментальных тренировках произошли существенные изменения. Я научился более эффективно находить живых существ на больших расстояниях — как мне казалось до нескольких километров, настраиваясь на совсем слабые периодические «импульсы». Например — биение сердец или «альфа-бета» ритмы в мозгу. Научился выделять такие повторяющиеся сигналы