Сласти, страсти и тайны королевского двора - Тиро Томое Страница 2

— Ну что, Марь Васильевна? Как тебе путь через око Богини? Не существует других миров, говоришь? – в мелодичном голосе незнакомки проскальзывали нотки ехидства и озорства, — а ты теперь где, Марь Васильевна?

Если бы Исайя сейчас оглянулся, он бы успел заметить, как растворяется в утреннем мареве стройная фигура золотоволосой красавицы. Но Исайя был занят младенчиком, который, не переставая, орал во всё горло, словно пытался что-то рассказать.

Глава 1

Глава 1

Всё, что у меня теперь было в жизни – это старый вяз и удобная скамейка под ним.

— Упекли, — ворчливо передразнила я соседку по комнате, — и ничего не упекли. Я сама себя сюда упекла.

Переменчивая весенняя погода сегодня принесла прохладный ветер и лёгкие облака, грозившие превратиться в грозовые тучи. Я поплотнее закуталась в пуховую шаль, подаренную дочерью на недавний день рождения, и спрятала нос в её пушистые и тёплые узоры.

По двору дома престарелых гуляли старички и старушки. Некоторые, особо ветхие, совершали променад в сопровождении заботливых медсестричек. Ко мне тоже собирались приставить надзирателя, но этому я воспротивилась. Не хватало ещё, чтобы за мной ходила улыбчивая сестричка и мягко разговаривала, как с умалишённой.

Я старая, а не сумасшедшая!

В дом престарелых я сбежала, как только прошла последнюю диспансеризацию. Врач, отводя в сторону взгляд, зачем-то начала пространно говорить о степенях, ранней диагностике и очередях в онкоцентрах, словно я и так не была в курсе работы системы. Я, прищурившись, слушала эту бессвязную речь, а потом просто рявкнула.

— Сколько?

Врач дёрнулась, как от удара, но наконец-то смело взглянула мне в глаза.

— Если учитывать ваше сердце, то… — она замолчала.

Да и объяснять ничего не надо было больше. Мы обе знали, что первый инфаркт десять лет назад, потом ещё два инфаркта в анамнезе, случившиеся за три последних года, и отвратительная кардиограмма, снятая только что, угрожают мне гораздо больше, чем рак, медленно пожирающий мой изношенный организм.

— Марь Васильевна, — потупя взгляд, заговорила Алина свет Георгиевна, мой лечащий врач и, по совместительству, бывшая ученица, — технологии сейчас далеко шагнули. Вы давно не практикуете, да и направление ваше отличалось, но давайте…

— Не давайте, — отрезала я, поднимаясь на ноги, — ты мне, Алиночка, что предлагаешь? На химию идти? Мало мне проблем с сердцем, так ещё и это. Нет, дорогая моя, я имею право выбирать и я свой выбор уже сделала. Как ты думаешь, сколько сеансов выдержит тряпочка с рубцами, в которую превратилось моя сердечная мышца? А? молчишь. То-то же. В общем, пошла я, Алина Георгиевна. И да, не забывай про врачебную тайну. Голову откручу, если хоть слово Наташке скажешь. Ясно?!

Алина вздрогнула от моего очередного рявканья.

— Марь Васильевна, вы за кого меня держите? – обиженно протянула она.

— За лучшую подругу моей дочери, — ехидно ответила я, натягивая куртку, — в общем, работай, Алина. Я сама всё решу.

С делами я развязалась быстро. Всё наследство я в равных долях отписала детям – сыну Егору и дочери Наташе. Вопреки расхожему мнению, что детям от нас только недвижимость нужна, мои дети давно сами на всё заработали. По первости, мы с Сашей, мужем моим покойным, помогли им с первым взносом на жильё, да обеспечили хорошее образование. Егорка, светлая голова, айтишником стал. С самого мальства к компьютерам душой накрепко прикипел, а Наташа другая была. Жёсткая, собранная. Мы с Сашей думали, что в органы подастся дочурка наша, за глаза величаемая прокурором, а она в архитектурный подалась. Дома теперь строит.

Детки всегда нас радовали. Дружные между собой, ответственные. С разницей в пару лет семьи создали, а следом и внуки появились. У Егорки дочка, Сонечка. У Наташи сынок – Станислав.

Жаль Саша не застал рождение внуков. Жаль, что не понянчился. Десять лет уже, как он меня оставил. В аккурат на сороковой день после его смерти первый инфаркт меня и грохнул.

М-да, думала, не выберусь. А нет, скоро как огурчик уже была. Только вяленький. С практикой пришлось завязать. Ну не может хирург копошиться в черепной коробке пациента, когда ручки трясутся, а сердечко сбоит! С практикой завязала, но окончательно ушла в науку. Пошла преподавать в медицинскую академию. Так там и пахала, пока месяц назад не получила на руки результаты обследования.

Сердечко моё теперь на тряпку похоже половую. Такое же измочаленное и замученное.

Я окинула взглядом до невозможности синее небо над головой, просвечивающее сквозь ещё не густую зелень вяза. Где-то в кроне прятался чёрный дрозд, заливисто горлопаня песню о надвигающейся весне.

Хмыкнула, прислушиваясь к трелям невзрачного певца. Весна идёт, весне дорогу…кому-то новая жизнь, новое начало, а кому-то, мне например, последняя зелень на жизненном пути.

Дом престарелых, в который я переехала, был не типичным складом старушек. Это хоспис, под прикрытием радужных мечтаний и обещаний нам – смертельно больным. Дети так и не поняли, куда я смылась. Я им наплела, что это санаторий и я, в свои-то шестьдесят восемь, имею уже право на долгий и глубокий отдых.

Сказать детям правду я так и не смогла. Не решилась.

Не хочу, чтобы они смотрели щенячьими глазками, лили слёзы и уговаривали меня что-нибудь сделать. Что, например? Встать в очередь на донорский орган? Зачем? Я уже нажилась, пусть сердце достанется кому-то молодому и здоровому.

Нет смысла в новом сердце, когда организм изношен и заменой пламенного мотора ситуацию уже не исправишь. Тут полный апгрейд нужен. Пересадка души и разума в свеженькую оболочку из мяса и костей, например. Хотя, так я тоже не хочу. Устала. Мне бы покою. Слишком много сил было отдано работе и служению другим. Слишком много людей осталось лежать на операционном столе. Те, кому я так и не смогла помочь. Мальчишка с внутренним обезглавливанием после падения с мотоцикла на бешеной скорости. Юная ещё женщина с масштабным кровоизлиянием мозга, случившимся во время родов. Сколько их было и всех я помню.

Покою хочу. Покою …

— Доченька, помоги бабушке – совсем рядом прозвучал надтреснутый голос.

И здесь нет мне покоя.

Глава 2

Глава 2

Озорная старушка, в чепчике на седых кудряшках и в старинном