Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская Страница 18

Констанс встретил секретаря в спальне, восседая за накрытым столом. Только что подали завтрак. Трапеза была не по-монастырски богатой и радовала обилием мясных блюд.

- Доброе утро, ваше преосвященство! - поприветствовал Боклерк, кладя на край стола пару исписанных листов. Епископ, не отрываясь от еды, вопросительно изогнул бровь, и брат поспешил пояснить: - Это вариант письма для настоятеля Жофруа.

Епископ сделал знак рукой - читай - и секретарь, вновь взяв листы, начал.

Констанс внимательно выслушал послание, даже перестал жевать и хмыкнул, когда речь зашла о сыне.

- Хорошо, - одобрил он написанное. - Отправляй спешно. Деньги вон там возьми, - указав зажатой в руке двузубой вилкой на дорожный сундучок, в котором перевозилась походная казна.

Секретарь подошел, достал оттуда небольшой, но все же довольно увесистый кошель и продемонстрировал епископу.

- Подойдет, - согласно махнул тот.

Закончив завтрак, Констанс встал и, приглашающе кивнув на стол Боклерку, направился мыть руки в серебряном тазу. Наскоро перекусив, секретарь поспешил начать укладывать епископские вещи.

- Можешь завернуть с собой, - великодушно разрешил тот, наблюдая за жующим на ходу братом.

Столь хорошего и исполнительного помощника, которому к тому же можно доверить многие тайные сведения, у его преосвященства прежде не было. Он нашел его в одном из монастырей Бремула, когда останавливался у настоятеля Торкунитов. Юноша был там младшим переписчиком. Когда прежний секретарь, разболтав пару секретов, 'нечаянно' отравившись в дороге, заболел и умер, епископу в спешном порядке потребовался новый. Тогда никого лучше не нашлось, и Констансу пришлось согласиться на предложенную замену. В дальнейшем он предполагал отыскать более опытного помощника.

Однако Боклерк с таким рвением взялся за работу, выказывая при этом незаурядную сообразительность и полную преданность, что после нескольких проверок, он решил оставить его при себе. И вот уже более семнадцати лет епископ имел в своем распоряжении отличного помощника, даже при решении щекотливых вопросов.

Собрав все вещи, секретарь поспешил известить настоятеля монастыря, что они немедленно выезжают. Настоятель, сделал вид, что сильно опечален их отъездом, но, несмотря на его скорбное лицо, было ясно: он весьма рад избавится от столь почетных гостей, вновь стать полноправным хозяином в обители.

Боклерк попросил собрать в дорогу послушника Марка, предупредить братьев-сопровождающих о скорейшем отъезде и, дабы не огорчать епископа, приказать подать в дорогу корзины с лучшей едой. Распорядился он и об отправке письма, выразив при этом, как бы невзначай, сомнение в скорости его доставки.

Поскольку сомнение личного секретаря его преосвященства рассматривалось как сомнение самого епископа, то письмо отошлют адресату с максимально возможной быстротой. Что ж, еще одна прелесть его нынешнего положения была в том, что он, будучи всего лишь простым братом по Вере, мог приказывать настоятелю огромного монастыря.

Часам к десяти во внутренний двор подали каррусу , запряженную цугом четырьмя мохноногими тяжеловозами. Впереди на неширокой скамейке сидел возница, у него за спиной разместились корзины с провизией и сундуки с вещами, не требующимися в пути. Двенадцать братьев-сопровождающих уже были в седлах, а послушник Марк крутился подле них. Настоятель и старшие боевые братья вышедшие проводить в дорогу его преосвященство, терпеливо ждали его появления. (Карруса - повозка - представляет собой громоздкое деревянное сооружение в виде комнаты на колесах, обитая снаружи перекрещивающимися металлическими полосами, и укрепленная большими щитами на случай опасности. Изнутри стены, пол и потолок покрыты мягкой обивкой.)

Наконец, где-то через четверть часа, вниз спустился епископ Констанс, следом за ним, отставая на пару шагов, вышел его секретарь. Придерживая расшитый пелиссон, его преосвященство торопливо пересек мощеный двор, и ни с кем не прощаясь, тут же забрался в каррусу. Едва он удобно расположился на мягких подушках, как Боклерк, указав мальчику на место рядом с возницей, сделал знак рукой, что можно трогаться, и нырнул следом. Один из братьев-прислужников, провожавших епископа, поспешил поднять служившую входом часть борта. Едва он закрепил его на месте, как щелкнул кнут, раздалось протяжное 'Но-о-о!' и, скрипнув, повозка тронулась в путь.

***

Ее высокопреподобие Серафима мать настоятельница Боевого Женского Ордена Святой Великомученицы Софии Костелийской поздним вечером, почти что ночью, заканчивала обход монастыря. Теперь, когда все свечи в коридорах были погашены, погрузив обитель в темноту, а сестры и послушницы, кроме часовых на стенах, разошлись по своим кельям, чтобы прочесть последнюю молитву перед сном, матушка могла спокойно уйти к себе в кабинет для размышлений.

Неспешным шагом она вошла в комнату, тихо притворила за собой дверь, и тяжело вздохнув, опустилась в любимое кресло. В распахнутое, из-за не по-осеннему теплого сентября, окно заглядывало черно-синее небо. Искорки звезд подмигивали одиноко горящей свечке, стоявшей на столе. Настоятельница еще раз глубоко вздохнула и привычным движением пальцев передвинула бусину в четках, ей требовалось основательно подумать.

Сегодня утром был отправлен еще один пакет с письмом в другой маршальский орден. Верно ли она поступила, приказав доставить послание командору ордена его высокопреосвященству Урбану? Может - не стоило? Может быть следовало сообщать такие вещи сразу не обоим военным орденам, а дождаться ответа от варфоломейцев? Неизвестно. В этой жизни все настолько ненадежно. Всякий власть имущий так и норовит извлечь выгоду из любой крупицы информации, стремится подсидеть вышестоящего, напакостить равному, и подгадить подчиненным...

Нет, раньше Единая Церковь была другой. На заре образования Союза вера крепла в людях, и каждый церковник стремился помочь ближнему. В течение сотни лет, одно за другим, семь государств объединились под знаменем единого исповедания. Духовенство заботилось о своей пастве. Монастыри становились центрами земледелия, ремесел, врачевания и торговли. Любой путешественник мог найти здесь приют, помощь и охрану от инаковерующих. Одни братья взяли на себя заботу о духовном состоянии мирян, другие о телесном. Для помощи в паломничестве истово верующим появились госпиталя и боевые ордена для защиты оных. Прочие оружные братья взяли на себя охрану границ и подвластных Союзу территорий. Постепенно были перебиты разбойничьи банды, положен конец разорительным для крестьян стычкам баронов; ведь монахам нет никакой разницы, на чьей земле те творят разбой, лишь бы бесчинства прекратились. Наладилась торговля, люди безбоязненно стали пересекать границы. Идолопоклонников и многобожцев с их жертвоприношениями извели под корень: кого смогли - обратили в истинную веру, сопротивляющихся - истребили. В народе стало считаться почетным, если кто-нибудь в семье был церковным лицом или оказывался как-то связан с духовенством. Верные слову Божьему миряне принялись жертвовать немалые суммы на нужды