Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская Страница 17

письмо для настоятеля монастыря августинцев близ Горличей. Препятствовать распространению сведений мы не в силах, но можем попытаться замедлить их продвижение хотя бы в самом вероятном из направлений. В послании настоятельно 'попроси' лично пакет не вскрывать, ссылаясь на возможную опасность изложенных в нем сведений. Пусть его куда-нибудь дальше везут. Надеюсь, мы не опоздали с этим решением и известия не были отправлены во все монастыри маршальских орденов одновременно. Впрочем, подобное маловероятно. Пакет отправить немедля. Для смягчения 'просьбы' передай необходимое вознаграждение, пусть дважды подумает. Насколько я знаю, августинцы в последнее время весьма стеснены в средствах. Утром собирай вещи, мы возвращаемся в Святой Город. Марк поедет со мной, он показал себя расторопным мальчиком. Повозку пусть подадут после завтрака, не хочу трястись на пустой желудок.

Брат Боклерк встал, поклонился его преосвященству.

- Подожди, - епископ с трудом выбрался из глубокого кресла, поднялся и направился за ширму; зажурчало. Потом вернулся, приподнимая длиннополый халат повыше, не дай Бог, запнется в потемках. Скинул его перед кроватью на заботливо подставленные руки секретаря и, забравшись обратно в постель, приказал: - Свечи не забудь погасить перед уходом и кабинет закрой.

Боклерк сложил халат в кресло, аккуратно поправил портьеру, скрывшую епископскую постель, и, затушив свечи, вышел.

После натопленной спальни в коридоре монастыря показалось очень холодно. Запахнувшись поплотней в пелиссон, он стремительным шагом поспешил до своей комнаты. Туфли норовили свалиться с ног. И что за мода на подобную обувь?..

От быстрой ходьбы перед его дверью свечка не выдержала и потухла. Выругавшись про себя в сердцах, он снял с шеи шнурок с ключами, долго возился в темноте, отыскивая свой, и только потом, нащупав замочную скважину, отпер келью.

В помещении было не теплей, чем в коридоре. Брат с тоской оглянулся на камин, растапливать нечем, для него дров никто не припас. Поскольку из-за дальнейших дел возможности поспать не представлялось, Боклерк запалил все свечи, имевшиеся в наличии, и сразу стал переодеваться по-дорожному: в черную сутану , теплые кальцони и удобные башмаки. (Сутана - черное разрезное платье с застежками до пола.) Потом выложил из сундука, стоявшего у стены, свои вещи и переложил в сумки. Нарядный пелиссон убрал туда же, взамен его достал коричневый походный, подбитый заячьим мехом. Застелил разобранную постель, а уж после преступил к чтению своих записей в поисках компромата на настоятеля монастыря Святого Августина.

Походные записки были небольшого размера, всего пара томов, их возили с собой для извлечения при необходимости важной информации о некоторых людях. Основная информация хранилась в представительстве Ордена Варфоломея Карающего, в покоях его преосвященства. В замке ауберга свои апартаменты имели все епархиальные епископы и, конечно же, командор ордена.

Констанс всегда находился в центре политических и религиозных событий, всегда старался располагать информацией об интригах, которые непрестанно затевались возле папского престола. К тому же он разительно отличался от своих собратьев.

Епископы ордена были все как на подбор, высокие и крепкие мужчины, ведь начинать приходилось с низов, тогда как Констанс - невысок и сухопар. Каким образом он поднялся до такого поста, оставалось загадкой. Представить его в латах и с мечом на могучем боевом скакуне не хватило бы воображения даже самому отчаянному фантазеру, а думать о покупке им места даже не хотелось - опасно.

Теперь же, несмотря ни на что, его преосвященство являлся главой со своей резиденцией в этом монастыре, официальным представителем командора, а так же его первым достойным доверия во многих вопросах ордена и церковной политики.

Пролистав необходимые документы, секретарь вспомнил, что в юности у настоятеля августинцев и девицы Орман, ныне покойной, была связь, вследствие которой у нее родился сын, но она сама померла родами. Девица была единственной горячо любимой дочерью графини д`Эрнес. А графиня в свою очередь была любимой сестрой своего брата, нынешнего кардинала адмонитианцев - вот что теперь являлось для настоятеля самым страшным. Он мальчика оставил при себе, и в настоящее время тот служил в монастыре архивариусом. (Орден Святого Адмонтия Терпеливого (Адмонитианцы) - братство духовное - они всегда были угодливы и преданы Папскому престолу как собаки. Неустанные искоренители борьбы с ересью, оппозиционных Святому престолу лиц, в угоду Церкви могли вымарать любого в грязи и предать во имя Веры. Нередко вмешивались в дела ослабленных высших церковных чинов - за что их не любили, но престол их поддерживал. Были миссионерами и всегда помогали духовной инквизиции.)

Боклерк составил витиеватое послание, в коем намекал на возможные неприятности со стороны кардинала, если настоятель ордена надумает вскрыть письмо, прибывшее от настоятельницы монастыря Святой Великомученицы Софии Костелийской. А также аккуратно порекомендовал отправить его дальше, например кому-нибудь из епископов, находящихся в ауберге ордена, а еще лучше самому командору. Перечитав написанное, он убрал слова, содержащие явную угрозу, вдруг настоятель вздумает проявить упрямство, добавил еще пару размытых пожеланий о процветании, и переписал его набело. Утром нужно будет показать епископу, а после отправить с вестовым.

Зазвонили колокола, созывая на утреннюю службу. Секретарь убрал в небольшой, окованный железом переносной сундук походные записи, уложил туда же большую чернильницу-непроливайку и связку перьев. Закрыл его на висячий замок, а ключ повесил на отдельный шнурок на шее, и спрятал под сутану. Вот теперь можно было идти к его преосвященству собирать вещи.

От бессонной ночи глаза покраснели, а ощущение было такое, словно под веки песка насыпали. Боклерк умылся ледяной водой, но это мало помогло - спать все равно хотелось; а сегодня в путь. К тому же в повозке особо не выспишься: несмотря на мягкую внутреннюю обивку и неспешный ход, в ней здорово мотало из стороны в сторону. Пересаживаться на лошадь тоже не сахар, с непривычки весь зад отбить можно. Но потакать усталому телу нельзя - дела превыше всего

Самостоятельно сделать карьеру на церковном поприще Боклерк бы не смог. Однако, поднимаясь совместно с его преосвященством по должностной лестнице, сумел достичь почти тех же высот. Оказавшись на службе у епископа, брат старался быть полезным, стремился стать его незаметным, но верным помощником, всегда готовым по первому требованию пожертвовать личными нуждами, во благо. Где бы он был, если б потворствовал своим слабостям? Так и мог остаться младшим подавальщиком старшего подметальщика.

Еще раз окинув взором келью и проверив - все ли собрано, Боклерк поспешил в покои к его преосвященству. На пороге он столкнулся с братом-прислужником, выносившим ночной горшок, значит -