Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье Страница 16

— Ладно! — я сдаюсь первой. С ним бесполезно спорить, он только всё усложнит. — Всё что угодно, лишь бы ты замолчал.

— Неприятно тебя разочаровывать, принцесса, но я никогда не замолкаю, — говорит он с ухмылкой.

Я принимаю знакомую стойку, которой он меня научил, и жестом показываю, что готова продолжить.

— И что дальше? Будем сверлить друг друга взглядом, пока ты не накричишь на меня, а я не убегу прятаться под одеялом до утра?

— Как насчёт того, — Атлас делает несколько шагов ко мне, засунув руки в карманы, — чтобы на этот раз действительно попытаться.

— Я пытаю…

Он поднимает руку, заставляя меня замолчать.

— Оправдания ни к чему не приведут.

— Ты бесишь.

— Когда прав? Знаю, — он убирает руку за спину. — Потянись к этой силе. Ты же чувствуешь, как она бурлит под твоей кожей, просится наружу. Твоя задача — высвободить её.

— Что, если я не смогу контролировать её?

— Она нова для тебя. Скорее всего, ты не сможешь её контролировать.

— Я могу кого-нибудь ранить, — тихо произношу я, и его взгляд теплеет.

— Здесь только мы с тобой, принцесса, — он склоняет голову набок, странное выражение появляется на его лице. — Или ты боишься ранить меня?

Словно по сигналу Никс заливается смехом, когда он, Эрис и Финн выходят из реки, находящейся прямо за кустами. Я указываю в их сторону, и самодовольная улыбка расплывается на моём лице.

— Ты здесь не один, нарцисс.

— Неужели ты заботишься о безопасности моих братьев больше, чем о моей?

— По крайней мере, твои братья не делают мою жизнь невыносимой.

— Поверь, ты бы ненавидела их так же сильно, как меня, если бы они вызвались на эту роль, — он обходит меня кругом, а в его голосе слышится усмешка.

Когда Атлас останавливается передо мной, меня осеняет, что если я снова воспользуюсь магией и потеряю контроль, то могу навредить ему. Я понятия не имею, на что способна моя сила, и всё может пойти не так. Но у Никса есть магия регенерации, и он, наверное, выдержит случайный удар.

— А может, мне с Никсом попробовать? — говорю я и удивляюсь тому, как от этого опешил Атлас. — Не то, чтобы ты плохой учитель, но его магия… — поспешно добавляю, надеясь, что не обидела его. — Если вдруг что-то пойдёт не так…

— Со мной всё будет хорошо, принцесса, — его лицо смягчается, и у меня всё внутри переворачивается. — Доверься мне.

Сомневаюсь, но если и узнала что-то об Атласе Харланде за последние несколько дней, так это то, что он такой же упрямый, как и я. Неохотно киваю в знак согласия, и он улыбается.

— Высвободи свою силу и позволь мне позаботиться об остальном, — говорит он, и его голос успокаивает мои расшатанные нервы.

Закрываю глаза и ищу в себе эту силу. Всё так, как он описывал: чувствую жжение, бурление под кожей, и единственный способ унять это покалывание — высвободить магию. Чувствую её, словно спелый плод, который только и ждёт, чтобы его сорвали и съели. Мысленно тянусь к силе, готовая высвободить магию внутри себя. На долю секунды я колеблюсь, опасаясь навредить Атласу, стоящему передо мной, но слышу его голос, заверяющий меня довериться, что с ним всё будет в порядке. И, сделав последнее усилие, преодолеваю страх и сомнения, цепляясь за свою магию, и что-то внутри меня меняется.

— Продолжай, — шепчет Атлас. — Продолжай. Ты справишься. Представь силовое поле и попытайся его воссоздать.

— Я пытаюсь.

— Ты сможешь, — его голос звучит настойчиво и отчаянно, и тут я понимаю, что теряю ту слабую связь, которую мне удалось установить. — Не сдавайся, ты…

Но всё исчезло. С этим внезапным исчезновением я падаю на землю, обессиленная от напряжения.

Атлас приседает передо мной и нежно поглаживает мою руку. Мне следовало бы отчитать его за такую наглость — прикоснуться ко мне, — но это почему-то успокаивает, и я принимаю его прикосновение.

— Ты была так близка. В твоих ладонях вспыхивали искры света.

Поднимаю голову и встречаюсь с его гордым взглядом.

— Правда?

— Правда, — кивает он. — Как только переведёшь дух, попробуем ещё раз.

— Ещё раз? — выпаливаю я ошеломлённо. — Я пыталась…

— И попробуешь ещё раз. Как же ты иначе добьёшься успеха?

— Иди попрактикуй свою магию и дай мне отдохнуть, — рычу я, устраиваясь по удобнее на земле.

Атлас позволяет теням извиваться вокруг своих рук. Его глаза меняют свой естественный зелёный цвет на глубокий фиолетовый, пока он играет со своей теневой магией.

— Я знаю, как управлять своей магией, — он ухмыляется, заметив мои нахмуренные брови. — Это тебе нужно практиковаться.

Провожу рукавом теневика по лицу, чтобы убрать капельки пота после моей жалкой тренировки.

— Я устала, и у меня всё болит.

— А ты думала, это будет легко? На это уходят годы…

— Годы!? — восклицаю я, и он хмурится.

— Знаю, ты привыкла получать всё, что хочешь, по щелчку пальцев, принцесса, но даже тебе придётся тренировать свою магию, если хочешь ей овладеть.

— Ну, я не такая, как ты, троновианец! Я не привыкла ни к чему подобному. Я не росла с магией. Не училась в специальной школе, и не было никого, кто признал бы мою силу, — я вскакиваю на ноющие ноги. — На сегодня всё.

Атлас преграждает мне путь, когда я пытаюсь пройти мимо, сокращая расстояние между нами. Он смотрит на меня сверху вниз, запах кожи и серы отвлекает. Хотелось бы столкнуть его в реку, чтобы смыть с него этот аромат.

— Ты сказала, что не сдаёшься.

Я стискиваю зубы.

— Не сдаюсь.

— Тогда докажи.

— Я тебя ненавижу.

— Нет, не меня, — он качает головой, в его взгляде появляется серьёзность. — Ты ненавидишь себя и винишь меня в том, что чувствуешь.

Его слова обжигают, по телу пробегает волна ярости, а глаза наполняются слезами. Да как он смеет? Кем себя возомнил? Я принцесса Мидори, и не потерплю такого обращения.

Отталкиваю его и прохожу мимо.

— С меня хватит.

— Куда ты идёшь?

Игнорирую его и отмахиваясь от веток, отхожу от лагеря на несколько метров и падаю на землю, прислонившись спиной к дереву. Слёзы текут по щекам. Я ненавижу плакать. Обычно я не плачу, но сейчас просто невыносимо. Я разваливаюсь на части и не знаю, как себя спасти. Сердце разрывается. Душа разбита. Всё в моей жизни разрушено, и даже мою личность отняли. Если то, что они говорят, правда: обо мне, о моих родителях, о Басе… значит, всё, чему меня учили, всё, во что я