Бог Волков - Вероника Дуглас Страница 16

— А что, если я это сделаю?

— Не сделаешь, — ее голос был железным, и мне пришлось скрыть свое одобрение.

Все в ней кричало о силе: то, как она держалась, будучи раненой, тонкие изгибы ее мышц и непреклонный гнев в глазах. И пусть она ненавидела меня всем существом — я был околдован её присутствием.

Я оторвал от неё взгляд. Эта женщина сбивала меня с толку — опасность, которую я не мог себе позволить. Я указал на Вулфрика и Кассиана.

— Бросьте ее обратно в камеру. Я пошлю за ней позже.

Я повернулся спиной и направился к своему трону, хотя и не сел.

Волчица брыкалась и выкрикивала проклятия в мой адрес, пока они тащили ее прочь. Ее мольбы были подобны ножам, вонзающимся в мою кожу, и я прижал ладонь к острию рога, чтобы заглушить чувство вины. Ирония происходящего жгла меня изнутри. Все звери заслуживали свободы. Разве я не знал этого лучше, чем кто-либо другой?

Зарычав, я прогнал проблеск сожаления прочь. Мое царство было на первом месте. Я не мог отпустить волчицу, пока не был уверен, что она не представляет угрозы.

Я вылетел из зала, когда моя ведьма Меланте выступила из тени. Она пристроилась рядом со мной, когда мы направлялись к моей башне, ее широкое красное платье касалось пола с тихим шелестом.

— Что ты думаешь?

— Она ничего не знает. Учитывая, как сильно ты давил, я думаю, мы можем быть уверены в этом, не так ли?

Я остановился и низко зарычал.

— Фейри давили бы сильнее, если бы думали, что она представляет угрозу. Они бы сдирали кожу с ее мышц до тех пор, пока не осталось бы ничего, что удерживало бы ее внутренности.

Мел криво улыбнулась мне.

— Чувствуешь себя немного обороняющимся, не так ли, Кейден? Или, может быть, испытываешь чувство вины?

Я снова двинулся вперед.

— Я сделаю все, что должен, чтобы защитить это царство.

Мел тряхнула волосами.

— Ну, к счастью, ни с кого не нужно сдирать кожу. Девушка говорила правду. Она ничего не знает о заклинаниях, которые ранили или заточили тебя. Либо фейри ошибаются на ее счет, либо они не сказали ей настоящую причину, по которой она им нужна.

Я горько рассмеялся.

— Они никогда бы ей не сказали. Они играют словами, превращая правду в ложь. Они должны что-то знать. Хотя она, возможно, и не осознает этого, у нее есть сила, я ее чувствую.

— Тогда как нам узнать ее секрет? — спросила Мел.

— Мы придумаем более правильные вопросы, — я остановился у входа на лестничную клетку. — И если она представляет какую-либо ценность, фейри пришлют кого-нибудь, чтобы забрать ее. Мы выжидаем, наносим удары и допрашиваем. Если никто не придет, тогда мы отправим воинов схватить членов двора, пока не найдем кого-нибудь, кто знает правду.

— Если мы начнем похищать дворян, фейри усилят набеги, — прошептала Мел.

— Они все равно это сделают.

Я повернулся и шагнул к стене. Два массивных корня раздвинулись, открывая потайную лестницу.

Тысячи мыслей проносились в моей голове, пока я поднимался по лестнице в башню, но они не приблизили меня ни к каким ответам. Как только я подошел к окну, я остановился.

Страна Грез простирались передо мной. Вдалеке эфирные стены моей тюрьмы мерцали, как полярное сияние. За границей были земли фейри. Однажды я освобожусь от своих цепей и сотру их королевство в пыль.

Я отступил назад, затем выпрыгнул в открытое окно.

Ветер хлестал меня, когда я падал вниз по фасаду башни. Я закрыл глаза и позволил духам земли мелькать в моих мыслях.

Волк. Олень. Лев. Орел.

Я схватил эту последнюю форму своим разумом, когда мое тело превратилось в щупальца тени. Я сплел их вместе, приняв форму гигантского черного орла, и взмыл в небо. Радость от формы наполнила меня, как и всякий раз, когда я менял облик. Солнце грело мне спину, пока внизу проносились мои земли.

Я взмыл ввысь вдоль фасада своей башни, и когда миновал вершину, начал считать взмахи своих крыльев. Один. Сто. Тысяча. Каждый удар уносил меня к бесконечному мерцающему небу.

Затем потрескивающая волна магии и агонии захлестнула меня, когда я врезался в невидимый барьер моих тюремных стен. Я визжал от ярости и боролся, пытаясь прорваться сквозь магический купол, накрывший мои земли, но чем сильнее я давил, тем сильнее он становился.

К черту Луну и ее магию.

Мое восхождение к краю барьера заняло на один взмах крыльев меньше, чем вчера. На четыре меньше, чем неделю назад. Постепенно, день за днем, час за часом, моя невидимая тюрьма сжималась.

Волчица и ее союзники что-то изменили. Мне нужно было выяснить, что именно, прежде чем от моего царства ничего не останется.

10

Саманта

Я сопротивлялась, пока мои сопровождающие, вампир и человек-волк, тащили меня обратно в камеру.

Наконец, вампир резко остановился и развернулся. Он схватился за цепь, которая висела между моими наручниками, и притянул меня ближе.

— Заткнись и веди себя цивилизованно, ради судьбы. Ты вернёшься в камеру, хочешь ты того или нет, и мне бы не хотелось ломать тебе ноги. Прояви хоть немного гордости и иди спокойно.

Я резко метнулась вперёд и ударила его головой. Его нос с хрустом сломался. Вампир вскрикнул от неожиданности, и в груди у меня вспыхнула радость.

— Теперь я подойду спокойно, — сказала я.

На лице вампира промелькнула ярость, но человек-волк схватил своего товарища за плечо.

— Кейден не хотел бы, чтобы ей причинили боль.

Вампир вырвался из хватки человека-волка и уставился на меня.

— Он одержим.

Кто, черт возьми, такой Кейден? И что за одержимость?

Ужас проник в мои кости, и я позволила отвести себя по коридорам. Чтобы отвлечься от своего все более тяжелого положения, я считала шаги и отмечала каждый поворот. Было маловероятно, что у меня когда-нибудь появится шанс выбраться отсюда, но стоило быть готовой.

Вампир толкнул меня сзади.

— Продолжай двигаться и перестань волочить ноги. Я вижу, ты заглядываешь за каждый угол.

Черт возьми.

— Почему все здесь говорят по-английски? — я отклонилась, мое настроение испортилось.

Вампир усмехнулся.

— Это не английский. Это язык снов — язык намерения. Ты просто слышишь английский, потому что это то, что ты ожидаешь услышать.

Я оглянулась.

— Так как ты меня понимаешь? Я не знаю языка снов.

Только английский и множество французских ругательств.

Взгляд человека-волка смягчился.

— Теперь ты говоришь на нем. Ты знала его с самого первого сна, который тебе приснился. В то время как язык