Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни Страница 15

Узнаю ли я о первой Спэрроу в Туре? Восхваляли ли ее самопожертвование во имя своего королевства? Была ли она отмечена статуями и картинами? Или о ней забыли, как о других из потерянных поколений?

Озарт подарили Спэрроу моему прапрадедушке. Я не знала ее имени и не знала, была ли она хорошей королевой. Знала ли я, кто она такая? Возможно, если бы у меня было время подготовиться к этому, я смогла бы провести некоторое исследование.

Я вздохнула. Если я не знала о ней, то, вероятно, она была неплохой королевой.

Отец прочистил горло, вероятно, почувствовав, что мои мысли блуждают.

Я моргнула, фокусируясь на странице.

Торговые обязательства. Положения, запрещающие одному королевству вторгаться в другое. А затем законы, которые связывают мужа и жену.

КОРОЛЬ НЕ МОЖЕТ УБИТЬ СВОЮ СПЭРРОУ, А СПЭРРОУ НЕ МОЖЕТ УБИТЬ СВОЕГО КОРОЛЯ, ПРЯМО ИЛИ КОСВЕННО, ИНАЧЕ, ИХ ОБОИХ ПОСТИГНЕТ СМЕРТЬ.

Смерть.

Слово сорвалось с пергамента. Какая бы магия ни текла в жилах Востеров, когда они вложат ее в этот указ, когда она смешается с нашей кровью, я умру, если убью Завьера.

Приятно это слышать.

Под заявлениями было нацарапано пять имен. Подписи пяти первых королей. Их кровь не выцвела со временем. Подписи были темными, как чернила, и такими свежими, как будто их поставили несколько мгновений, а не столетий назад.

Королям, которые были после, не нужно было соглашаться на эти условия. Это было сделано за них теми пятью первыми. Любой мужчина, носивший корону, был обязан соблюдать ее.

Быть королем — значит иметь свои правила. Правила, изложенные в этом договоре.

Конечно, были ссоры, особенно на границах между нациями. Но короли должны были поддерживать мир.

И магия, исходившая от пергамента, подтверждала это.

В нем не было четких указаний на то, что можно и чего нельзя делать. Возможно, именно это и делало этот договор таким ужасающим. И блестящим.

Королям приходилось толковать, что это значит, чтобы обеспечить выполнение воли этого договора. Они должны были хорошо ладить со своими коллегами-правителями. Вот только кто решал, что хорошо?

Смутные, невидимые ограничения означали, что правители всегда вели себя наилучшим образом. В противном случае они были бы мертвы.

Отец говорил мне, что договоры можно нарушать. Как? Это волшебство было слишком могущественным. Слишком древним. Оно струилось по пергаменту, усиливая воздействие магии Востера, когда он наблюдал за заключением договора. Если отец действительно намеревался ввести войска в Аллесарию, то в тот момент, когда он начнет действовать, это древнее волшебство лишит его жизни. Не так ли?

Отец снова прочистил горло.

— Ты закончила?

Я кивнула, не отрывая взгляда от имен, выгравированных под именами пяти королей.

Тэнис Оук

Спэрроу Вульф

Первый король. Первая Спэрроу.

Не иронично ли, что члены королевской семьи Генезиса были названы в честь дерева, в то время как они не были известны своей древесиной?

Под именами Тэниса и Спэрроу стояло множество других. Больше Оуков. Больше Вульфов. Кроссы, Хэрроусы и Касаны. В список были включены все королевские фамилии.

Этот список составлялся триста лет.

И скоро в него войдет и моя.

— Что произойдет, если на этой странице больше не останется места? Вы не перенесете подписи на обратную сторону?

— Одесса, — прорычал отец.

— Прости. — Я преувеличенно нахмурилась.

Он знал, что я задаю вопросы, когда нервничаю. Честно говоря, он должен был этого ожидать.

Я опустила подбородок, чувствуя на своих щеках жар многочисленных взглядов. Когда я рискнула поднять глаза, все пары мужских глаз были устремлены в мою сторону. Даже Востеров.

Были ли жрецы мужчинами? Мы называли их братством, но спрашивал ли кто-нибудь об их предпочтениях?

Я оставила эти вопросы при себе и посмотрела на Завьера.

В отличие от остальных, он по-прежнему смотрел прямо перед собой, на стену. Без всякого выражения.

Он был таким равнодушным ко всему? Или только к этому браку? Зачем требовать призовую невесту, если ты не хочешь иметь с ней ничего общего?

Тихий смешок заполнил комнату.

Мое внимание переключилось на источник.

Страж.

Что смешного? Я бросила на него свой самый свирепый взгляд.

Он снова рассмеялся.

Яд. Я определенно отравлю этого человека. Разве плохо было планировать чье-то убийство, находясь в святилище богов? Я мысленно перекрестилась Восьмерым, на всякий случай.

Страж, все еще ухмыляясь, кивнул Верховному жрецу. Почему этот болван вел себя так, будто он был ответственен за эту катастрофу?

— Мы начинаем, — спокойный голос Верховного жреца никак не вязался с его колючей магией.

Завьер повернулся ко мне лицом, протягивая руки. Впервые пустое выражение его лица дрогнуло, и он натянуто улыбнулся мне.

Что ж, по крайней мере, он не ухмылялся.

Я вытерла свои липкие ладони о юбку, прежде чем вложить их в его ладони, одна из которых была перевязана такой же тканью, как и моя. Затем я встретилась взглядом с его глазами цвета мха. Они были настороженными и оценивающими. Он изучал меня так, словно мог прочитать каждую мысль, проносящуюся в моей голове.

Может быть, он смог бы ответить на несколько моих вопросов и дать мне какие-нибудь подсказки.

— Одесса Кросс. — Пока Верховный жрец говорил, я выпрямилась, проглотив комок в горле. — Клянешься ли ты защищать «Щит Спэрроу» своим союзом с Завьером Вульфом, принцем и будущим королем Туры?

Что бы сделал отец, если бы я отказалась? Я достаточно натерпелась от него за свою жизнь, чтобы не захотеть узнать об этом.

Я перевела взгляд на отца. Он даже не моргнул в ответ, но невысказанный приказ в его взгляде был очевиден.

Поклянись. Сейчас же.

Паника клокотала у меня в груди, дыхание стало коротким и неглубоким. Забудьте о рвоте, я могла потерять сознание.

Было слишком трудно выдержать пристальный взгляд отца, поэтому я оглядела алтарь, посмотрев сначала на Завьера, затем на жрецов Востеров. Мой взгляд упал на Стража. В его серебристых глазах читался вызов.

Собиралась я говорить или нет?

— Я, Одесса Кросс, даю эту клятву. — Это вырвалось у меня в спешке. Шепотом.

— Завьер Вульф, — продолжил Верховный жрец. — Клянешься ли ты защищать «Щит Спэрроу», заключив союз с Одессой Кросс, принцессой Куэнтиса и будущей королевой Туры?

Завьер махнул рукой Стражу.

— Ты будешь говорить от его имени? — спросил Верховный жрец.

— Да. Я говорю от имени принца. — Тембр баритона Стража наполнил святилище. Он был более глубоким, чем в тронном зале. Он был острее любого из клинков Мэй. — Завьер Вульф дает эту клятву.

Верховный жрец полез в карман своей рясы и достал простое перо. Он протянул его мне длинными, узловатыми пальцами с загнутыми ногтями.

Отец взял его из его рук и вытащил из кармана пузырек с моей кровью. Он нажал большим пальцем на пробку, и она выскочила. Он протянул мне и то, и другое.

Клятва — это одно. Устное обещание, которое можно нарушить. Это был реальный выбор. Поставить свою подпись. Как только это будет сделано, пути назад не будет.

Я колебалась, глядя на имена, находящиеся передо мной. Сколько из этих невест были выданы замуж против своей воли? Они пожертвовали собой ради своих королевств. Ради блага Каландры. Ради мира.

Если они смогли это сделать, то и я смогу.

Расправив плечи, я обмакнула перо в свою кровь и прижала его к бумаге, моя рука была тверже, чем следовало, когда я писала свое имя.

Одесса Кросс

Одиннадцать букв. И моя жизнь уже никогда не будет прежней.

Я отдала перо Завьеру, не в силах встретиться с ним взглядом, когда он взял его у меня из рук.

Он достал из кармана пузырек со своей кровью и так крепко сжал его в кулаке, что я испугалась, как бы стекло не треснуло. Это был тот же самый кулак, обернутый тканью, как и мой.