Попаданки. Розарий для феодалок. - Людмила Вовченко Страница 13

без фанатизма. Наташа следила, чтобы не копали слишком глубоко, объясняла, где оставить траву, где убрать камни. Люди слушали. Не потому, что она говорила красиво — потому что у неё получалось. Когда солнце перевалило за середину неба, к дому снова подошёл мужчина в плаще. На этот раз — не один. — Вы быстро осваиваетесь, — сказал он без приветствия. Наташа выпрямилась, вытерла руки о фартук. — Мы просто не теряем время, — ответила она. Он посмотрел на людей, потом снова на неё. — Эта земля принадлежит вам… пока. Шура, стоявшая чуть в стороне, шагнула ближе. — Пока — это сколько? — спросила она спокойно. Мужчина прищурился. — Пока вы полезны. Тишина повисла тяжёлая. Наташа не отвела взгляд. — Тогда нам стоит договориться, — сказала она. — Потому что полезность — вещь обоюдная. Он усмехнулся. — Вы смелы. — Мы взрослые, — поправила Наташа. — И мы здесь надолго. Он помолчал, затем кивнул. — Сегодня вечером, — сказал он. — Я вернусь. Когда он ушёл, Шура выдохнула. — Ну всё, — сказала она. — Началось. — Нет, — ответила Наташа. — Началось вчера. Сегодня — просто стало видно. Вечером они действительно собрались. Не за столом — во дворе, у огня. Мужчина в плаще пришёл с двумя спутниками. Управляющая стояла рядом с Наташей. Люди держались на расстоянии, но слушали. Наташа говорила спокойно. О земле. О порядке. О том, что никто не будет лишён своего, если не попытается взять чужое. Она не обещала золота. Она обещала стабильность — и это оказалось ценнее. Когда разговор закончился, мужчина в плаще сказал только одно: — Посмотрим, что вы сделаете дальше. — Увидите, — ответила Наташа. Ночью, когда все разошлись, Шура села рядом с ней на ступеньки. — Ты понимаешь, — сказала она тихо, — что если картошка взойдёт… Наташа посмотрела на тёмную землю. — Она взойдёт, — сказала она. Шура усмехнулась. — Тогда мы тут не просто выживем. Наташа кивнула. — Тогда мы тут останемся. Над домом медленно плыли облака. Земля дышала. В подвале, в темноте, начиналась работа, которую уже невозможно было остановить. И это была только середина пути.

Глава 6.

Глава 6.

Утро началось с того, что Наташа услышала тишину. Не ту тишину, когда все спят, а ту, в которой кто-то уже давно не спит, ходит вокруг и осторожно решает, как тебе лучше жить. Такая тишина всегда звучит одинаково — и в офисе перед проверкой, и в деревне перед чужим визитом. Она поднялась, накинула платок и, не разбудив Шуру, вышла во двор. Воздух был прохладный, ясный. Небо — чистое, будто вымытое. Трава под ногами хрустела от росы. И всё было бы почти красиво, если бы не одно: у калитки стояли двое мужчин. Они не пытались зайти. Просто стояли и смотрели на дом, как на вещь, которую примеряют глазами. Наташа подошла ближе, остановилась на расстоянии. — Доброе утро, — сказала она ровно. Мужчины обернулись. Один — молодой, с хитрым взглядом. Второй — постарше, с лицом усталым и осторожным. — И вам, — ответил старший. — Мы… к вам по делу. — По какому? — спокойно спросила Наташа. Молодой улыбнулся. — Слышали, вы землю поднять хотите. И… что у вас теперь порядок. Мы подумали: может, и нам бы… — он сделал паузу, выбирая слово, — поучиться. Наташа прищурилась. Поучиться — это слово в чужих устах часто означало подсмотреть. — Учиться можно, — сказала она. — Если работать. — Мы работать умеем, — быстро сказал молодой. Наташа посмотрела на его чистые ладони. — Вижу, — мягко сказала она. — Особенно по рукам. Старший кашлянул, будто пытаясь сгладить. — Мы из соседнего двора, — сказал он. — У нас земля… плохая. И детей кормить надо. Если вы… если вы знаете, как… Наташа на секунду смягчилась. Она слышала это много раз в жизни — только в других словах, в других одеждах. Голод звучал одинаково. — Я не буду учить за красивые глаза, — сказала она. — Но могу сказать, что делать в первую очередь. А дальше — сами. — Согласны, — быстро сказал старший. Молодой кивнул с видимой досадой, но тоже согласился. — Ждите, — сказала Наташа. — Сейчас выйдет вторая хозяйка. Она повернулась и пошла в дом. Шура уже не спала. Сидела на тюфяке, заплетая волосы, и смотрела на Наташу так, будто всё поняла без слов. — Кто? — спросила она. — Двое у калитки, — ответила Наташа. — Один хитрый, второй голодный. Шура хмыкнула. — Хитрого я возьму на себя. — Не убей только сразу, — спокойно сказала Наташа. Шура приподняла бровь. — Наташ, я в новом теле. Я хочу пожить. Они вышли вместе. Мужчины у калитки напряглись, увидев Шуру — и это было правильно. Шура умела выглядеть так, что у людей появлялось желание вспомнить все свои грехи и извиниться заранее. — Ну, — сказала она, остановившись рядом с Наташей. — Учиться пришли? — Да, — ответил старший. Молодой улыбнулся. — Мы готовы помогать. И… — он посмотрел на Шуру с явным интересом, — если надо, защищать. Шура улыбнулась так сладко, что Наташа мысленно вздохнула: сейчас будет больно. — Защищать нас? — переспросила Шура. — От кого? — Ну… — молодой замялся. — Время неспокойное. Девкам одним… Шура сделала шаг ближе. — Девкам одним? — повторила она тихо. Её голос был мягкий, но в нём звенело что-то такое, что заставило молодого отступить. — Слушай сюда, — сказала Шура ровно. — Мы не девки. Мы хозяйки. Мы работаем, мы платим, мы кормим. И если ты пришёл сюда «защищать» так, как защищают те, кто потом требует плату телом — я тебя вежливо предупреждаю: у нас такие услуги не принимают. Понял? Молодой сглотнул. Старший резко опустил голову. — Понял, — быстро сказал молодой. — Я… не так… — А вот теперь так, — сказала Шура и отступила. — Работать будешь? Лом в руках держать умеешь? — Умею, — поспешно ответил он. — Тогда пошли, — кивнула Шура. И повела их к дальнему участку. Наташа шла следом и думала, что Шура сделала именно то, что надо: поставила границу так, что никто не посмеет «проверить» снова. День снова закрутился в работе. Но теперь людей