Мой сосед — вампир - Дженна Левин Страница 11

Сейчас я буквально умирала с голоду.

Зайдя на кухню, я впервые по-настоящему заметила, насколько она чистая. На фото, которое прислал Фредерик, такого не было видно. Белоснежный кафельный пол не просто блестел — на нём не было ни соринки. Ни пятнышка и на старомодной плите, и на бледно-розовых столешницах.

Я подумала, что, возможно, у него есть уборщица. Но это была не просто чистота — кухня выглядела так, будто ей никогда не пользовались.

Неужели мой ужин станет первым блюдом, приготовленным здесь? Немыслимо. И всё же ощущение не покидало меня. Если это правда, то довольно жалко, что эту идеальную нетронутость придётся нарушить простой варкой спагетти с солью. Я опустилась на колени и наугад открыла один из кухонных шкафов в поисках кастрюли. Он оказался абсолютно пустым — только защитная подложка на полках и слой пыли. Я нахмурилась и открыла следующий шкаф. Этот, наоборот, был доверху забит странными продуктами, к которым я бы притронулась только в состоянии острого голода: банки с маринованным луком, гефилте фиш, коробки с «Гамбургер Хелпером» и консервы со спаржей… Но ни одной кастрюли или сковороды.

— Хм… — пробормотала я. Где он вообще готовит? Неужели каждый день заказывает еду на вынос?

— Мисс Гринберг.

От неожиданности я вздрогнула и ударилась макушкой о край выдвинутого ящика.

— Чёрт, — прошипела я, потирая ушибленное место. Голова тут же начала пульсировать — к утру там наверняка будет шишка.

Я выпрямилась… и вот он. Мой новый сосед стоял прямо передо мной. Выглядел так, словно только что сошёл со страниц глянцевого журнала: волосы искусно взъерошены, идеально спадают на лоб. Он стоял куда ближе, чем в день моего первого визита, и, похоже, сам это ощутил — глаза слегка расширились, ноздри едва заметно раздулись, будто он вдыхал мой запах. Сегодня он был одет ещё наряднее, чем в день нашего знакомства: к графитовому костюму-тройке добавились красный шёлковый аскот и чёрный цилиндр, который сидел на нём так, словно был создан для него лично. Странный образ, но — да поможет мне бог — выглядело это потрясающе. У меня даже слюнки потекли, и вовсе не из-за голода. Если он и заметил моё замешательство, то никак это не выдал. Лишь нахмурился, в его взгляде мелькнула забота, и подошёл чуть ближе. От него пахло мягким кондиционером для белья, теми самыми цитрусовыми, что он оставил в моей комнате, и чем-то глубоким, таинственным, чему я не могла найти названия.

— Вы в порядке, мисс Гринберг?

Я кивнула, вспыхнув от смущения.

— Да. — Потёрла место удара. — Но… где у вас кастрюли и сковородки?

— Кастрюли и сковородки? — переспросил он с неподдельным недоумением, будто я говорила на каком-то незнакомом ему языке. Покачал головой. — Простите, но… я вас не совсем понял.

Теперь уже я нахмурилась. Что, собственно, в моём вопросе было непонятного?

— Я собиралась сварить спагетти перед работой, — пояснила я. — Сегодня не обедала, умираю с голоду. В «Госсамере» есть сэндвичи и прочее, но еда там отвратительная и стоит втридорога, даже с нашей скидкой в пятьдесят процентов. Что, если подумать, вообще-то кража зарплаты. А спагетти я уже купила, так что…

У Фредерика глаза стали круглыми. Он хлопнул себя по лбу.

— Ах! — воскликнул он. — Вы хотите что-то приготовить!

Он произнёс это так, словно только что постиг великий смысл бытия. Я уставилась на него, пытаясь хоть как-то объяснить себе эту странную реакцию.

— Да. Я хочу приготовить ужин. Так что… где кастрюли и сковородки?

Он потёр затылок, на секунду отвёл взгляд, уставившись в мучительно белую плитку на полу. Потом глаза у него засветились, и он снова встретился со мной взглядом.

— Ах! Я… отдал кастрюли и сковородки в ремонт.

Я нахмурилась. А такое вообще бывает?

— Ты отдаёшь их в ремонт? Серьёзно?

Может, у него какой-то навороченный набор с особым покрытием, которому нужен регулярный техосмотр. Я-то сама почти не готовлю и за модой кухонной утвари не слежу.

— Да, — Фредерик расплылся в широкой, довольной улыбке. И, будь я проклята, если эта ослепительная улыбка только что не подсветила его и без того чересчур красивое лицо. — Мои кастрюли и сковородки — в мастерской. На ремонте.

— Все?

— О, да, — с энтузиазмом закивал он. — Все до одной.

— То есть… — я оглядела безупречно чистую кухню. — А как вы готовите, пока их нет?

— Я… нечасто готовлю, — тихо признался он.

— А, — протянула я и мысленно пнула себя за то, что сдала свои убогие кастрюли в комиссионку. Три раза в день питаться вне дома — возможно, Фредерик может себе это позволить. Я — точно нет. — Значит, после работы заеду в Target и куплю себе пару штук.

— Нет, мисс Гринберг, — покачал головой Фредерик. — Я же обещал, что квартира будет полностью меблирована. Полагаю, вы рассчитывали, что на кухне будет всё необходимое для приготовления пищи?

— Ну… да. Вроде как.

— Тогда я сам куплю всё нужное сегодня вечером, — сказал он с лёгкой, почти застенчивой улыбкой. — Простите за упущение. Больше такого не повторится.

Я уже открыла рот, чтобы поблагодарить его, но не успела — Фредерик вдруг развернулся и стремительно выскочил из квартиры, предположительно в погоне за кастрюлями для меня.

Глава 4

Переписка между мистером Фредериком Дж. Фицвильямом и мистером Реджинальдом Р. Кливзом

Фредерик: Могу я побеспокоить тебя

с одной просьбой, Реджинальд?

Реджинальд: Я думал, ты больше со

мной не разговариваешь.

Фредерик: Скоро ты избавишься от

меня навсегда. Но мне нужна помощь

в последний раз, и довольно срочно.

Реджинальд: Что случилось?

Фредерик: Где в двадцать первом веке

покупают кухонную утварь? И не

мог бы ты объяснить, как туда добраться?

Реджинальд: ОХ ЧЁРТ. Мы забыли

купить кастрюли и сковородки, да?

Фредерик: А ещё мне нужно в последний

раз одолжить твою маленькую

пластиковую денежную карточку

Я подозревала, что владельцы «Госсамера» изначально хотели сделать из него модную кофейню в духе хипстеров — с выступлениями инди-групп по выходным и местным искусством на стенах. Заведение находилось в старом здании, которое чикагские экскурсоводы наверняка называли бы архитектурно значимым: с красивыми витражными окнами, выходящими на улицу, и чистыми линиями в духе Фрэнка Ллойда Райта. Мебель была в стиле «винтаж из комиссионки», а названия всех кофейных напитков начинались с «Мы...» и заканчивались каким-нибудь вдохновляющим прилагательным.

Никто из нас, сотрудников, так и не понял, зачем кофейне, обслуживающей в