Мой сосед — вампир - Дженна Левин Страница 10

Почерк Фредерика был, без сомнения, самым красивым из всех, что я когда-либо видела — изящный, наклонный, словно надпись на формальном свадебном приглашении. Последний раз я получала рукописное письмо в шестом классе, когда наш класс обменивался письмами с французскими школьниками. Меня совершенно не удивило, что мой новый сосед пишет настолько часто, что у него есть персональная бумага с монограммой.

Слегка улыбнувшись, я вошла в свою комнату. На кровати лежал ещё один конверт — рядом с изящной деревянной вазой с тонкой резьбой, полной ярко-оранжевых продолговатых плодов, похожих на оливки. Фрукты? Они источали сильный цитрусовый аромат, но я никогда раньше не видела ничего подобного.

Озадаченная, я медленно открыла второй конверт — он, как и первый, был запечатан старомодной сургучной печатью — и достала аккуратно сложенный плотный лист дорогой бумаги.

Дорогая мисс Гринберг,

Мне говорили, что при переезде в новый дом принято дарить подарки на новоселье. Не знаю, любите ли вы фрукты, но у меня оказались под рукой эти кумкваты, и я подумал, что могу подарить их вам.

Надеюсь, они вам понравятся.

С наилучшими пожеланиями,

Фредерик

Я отложила письмо, поражённая. Он подарил мне подарок к переезду.

После окончания школы у меня было больше десятка разных соседей, и максимум, что я когда-либо получала при въезде, — это общий пароль от Hulu от бывшего парня одной из соседок.

Я снова взглянула на деревянную чашу, взяла один из крошечных ярко-оранжевых плодов и поднесла его к носу. Вблизи запах цитруса был особенно сильным и ни с чем не спутаемым. Я никогда раньше не видела таких фруктов и понятия не имела, что такое кумкват. Хотя цитрусовые я обожаю. Почему-то мне казалось, что этот фрукт ещё и органический.

Я потянулась за телефоном, чтобы написать Сэму — он бы ни за что не поверил, что мой странный новый сосед подарил мне миску экзотических фруктов в честь переезда. Но потом передумала. Если Сэм уже и так переживал из-за того, что я съезжаюсь с привлекательным соседом, он только разволновался бы сильнее, узнав, что этот самый сосед ещё и сделал мне подарок — пусть и случайный, фруктовый.

Нет. Несмотря на то, что я всегда делилась с Сэмом абсолютно всем, этот момент лучше было оставить при себе.

Из любопытства я надкусила маленький плод. На языке вспыхнул солнечный свет.

— Восхитительно, — подумала я, закидывая в рот остальное.

К тому времени, как я перевезла все вещи из своей старой квартиры, было уже за пять. Всё, что у меня было — мои художественные принадлежности, одежда и полуразвалившаяся гитара радужного цвета, которую я таскала с собой со времён колледжа (хотя играть на ней толком не умела), — легко уместилось в шкафу моей новой спальни. Когда я закрыла дверцу, даже не скажешь, что сюда только что кто-то въехал.

Я откинулась спиной к стене и оглядела комнату. Всё это казалось нереальным — кровать с балдахином, занимающая треть пространства; антикварный комод и письменный стол; почти полностью голые стены.

Я вспомнила, как Фредерик сказал, что я могу всё переделать по своему вкусу. Обычно я развешивала на стены свои работы, но представить их в этой комнате было сложно. Особенно последний проект — «Вечное сияние поздней стадии капитализма», сделанный в основном из проржавевшего карбюратора и радужного конфетти.

Да, мебель была старинной и причудливой, но оформление комнаты оставляло желать лучшего. Как и гостиная, всё здесь было сборной солянкой из разных стилей и эпох. На стене висела единственная картина — гигантское масляное полотно с изображением охоты на лис. Оно висело как раз напротив кровати и, пожалуй, было самой уродливой вещью, что я когда-либо видела. На ней — дюжина давно умерших мужчин в париках и красных камзолах, скачущих верхом на лошадях, а рядом с ними — гончие.

Когда я училась в Лондоне, мы проходили, что такие картины были популярны в английских постоялых дворах XVIII века. Возможно, она по стилю лучше вписывалась в интерьер, чем мои проекты, но от этого не становилась менее ужасной. Я сомневалась, что смогу спокойно уснуть, зная, какая судьба ждёт бедных исторических лис.

После недолгих размышлений я решила, что мой летний проект с морским пейзажем, сделанный после поездки в Согатак на восточное побережье озера Мичиган, отлично подошёл бы для этой стены. Пейзажи были не совсем в моём стиле, но, на мой взгляд, серия вышла удачной. Тогда я неожиданно для себя увлеклась акварелью и использовала тёплые, песочные оттенки, которые прекрасно сочетались бы с цветовой палитрой комнаты. Когда краска высохла, я приклеила к холсту ракушки и кусочки мусора, найденные на пляже.

Но прежде чем идти в кладовку Сэма за картинами, я решила оставить Фредерику записку — на всякий случай.

Здравствуйте, Фредерик!

Я уже полностью переехала!

Завтра планирую повесить несколько своих работ у себя в спальне — если вы не против. Стены там довольно пустые, а вы ведь говорили, что я могу немного переделать комнату под себя. У меня есть несколько работ, которыми я очень горжусь, и мне хотелось бы разместить их там. Но всё-таки это ваша квартира, так что я решила сначала убедиться, что вы не будете против — особенно учитывая, что мой стиль сильно отличается от остального интерьера.

И ещё — спасибо за фрукты! Никогда раньше не пробовала кумкваты. Они были потрясающе вкусные.

Кэсси

Мой почерк даже близко не был таким красивым, как у Фредерика, и конверта под рукой не оказалось. Но ничего не поделаешь. Я оставила записку в центре кухонного стола — решила, что если он всё ещё не проснётся к моменту моего ухода на смену в «Госсамер», то точно её увидит.

Я валилась с ног после переезда и ужасно жалела, что согласилась выйти в кофейню сегодня вечером. Больше всего хотелось просто устроиться в новой спальне и послушать музыку. Но мне были нужны деньги, и от смен сейчас я не могла отказываться, как бы ни устала.

До выхода оставался ещё целый час — вполне достаточно, чтобы перекусить. К счастью, я предусмотрительно приберегла немного непортящихся продуктов на время переезда. Обед