О Стуже и Перьях - Элиза Рейн Страница 11

— Дай угадаю.

— Медведицу, — хором говорим мы.

ГЛАВА 7

МАДДИ

До конца дня мы работаем над проектом щита, и как только я убеждаюсь, что у нас получилось верное изображение медведя, Сарра объясняет мне, как перенести его на лист металла, когда я буду в кузнице. Я яростно все записываю, пока Сарра не перестает говорить. Поднимаю на нее взгляд, а она смотрит на меня, склонив голову.

— Что? — спрашиваю я у нее.

— Зачем ты все записываешь, если можешь просто сохранить в своей волшебной ледяной галерее?

То, что кто-то кроме моей сестры спрашивает об этом, вызывает странные чувства.

— Ты права. Продолжай, а когда ты закончишь, я сохраню все сразу.

— И потом, в кузнице, ты просто достанешь эти воспоминания?

— Если никто не увидит, то да, — я пожимаю плечами. — Иногда я ухитряюсь делать это, когда люди смотрят. Если это воспоминание о чем-то материальном, например, записях на бумаге или предмете, у меня в руках оказывается полупрозрачная копия этой вещи, которую способна видеть только моя сестра. Если это то, что я услышала, воспоминание будет звучать у меня в голове. Если же это мой опыт, как например, битва со Снежными Великанами, то воспоминание сложнее открыть в чьем-то присутствии, потому что я вроде как проживаю все заново, и довольно ярко.

У меня в галерее не так много подобных воспоминаний, потому что мой личный опыт был довольно ограниченным. Но хотя бы что-то было до того, как я попала сюда.

— Это невероятно, — говорит Сарра, и в её голосе слышится искреннее восхищение.

— И тебе не кажется, что это странно?

Она ухмыляется.

— Все странно, Мадди, и ты не то, чтобы была обычной. Я думаю, это невероятное могущество. Но понимаю, какой опасной это делает тебя для окружающих.

Теперь моя очередь ухмыляться.

— Судьбы святые, хотела бы я, чтобы новобранцы здесь тоже считали меня опасной.

Она улыбается.

— Вот вернешь свою медведицу, и все об этом узнают.

Поминальная служба в храме тем вечером оказалась коротким и грустным мероприятием. Мы все стоим в маленьком деревянном святилище.

Эрик поднимает руку.

— Вознесите к богам те слова молитвы, которые вам близки, и помяните павших. Они были отважными героями, и да удостоятся они чести пировать в Чертогах Вальгаллы6.

— Да удостоятся они чести пировать в Чертогах Вальгаллы, — хором повторяем мы.

Я не могу не думать о том, попадет ли Бранка в чертог Вальгаллы. Она не выбирала свою судьбу, но что если из-за этой жуткой жажды крови она попадет во владения Хель7?

Прошу, отправьте её на поля, молюсь я. То место между самой лучшей и самой худшей загробной жизнью. Она не хотела убивать меня. Это все её волк охваченный жаждой крови.

Я содрогаюсь от страха того, что на пути к сумасшествию она тоже урывками видела действия неконтролируемого волка.

Нет. Волк овладел ею, это точно. Каин говорил, что видел признаки того, что это должно было произойти. Судьбы святые, он наблюдает за мной так часто, что заметит признаки того, что меня ждет такой же конец.

Я оглядываю крохотный храм в поисках его, хотя уже знаю, что его здесь нет. Учитывая, что на нем лежит ответственность за гибель одного из павших, его отсутствие кажется уместным. Интересно, помолится ли он позже, один.

Но разве он не отверг богов? Если это они его наказали, вряд ли он хорошо к ним относится. Желание узнать, что он сделал, охватывает меня так сильно, что мне приходится сжать кулаки.

Мадди, у тебя нет права на чужие секреты, говорю я себе. Хотя после того, как против моей воли мне их рассказывали, сложно хотеть узнать именно этот и не иметь возможности его раскрыть.

Я иду с остальными новобранцами в Обеденный зал, и печальная атмосфера не только не рассеивается, а будто становится тяжелее, когда мы рассаживаемся за столы. Я вижу нескольких из нас с порезами и синяками, и кажется, еще нескольких, кто отоспался после лечения Эрика, а вчера выглядел хуже, но в основном все выглядят нормально. Только очень напуганными.

Мысленно возвращаюсь к моменту, когда фейри вернулись с Оскореллы8, и раненная Гарда принесла тело погибшего товарища. Другие новобранцы были в шоке, но не напуганы. Мы думали, что в Фезерблейде нам ничего не грозит. Теперь мы знаем, что это не так.

Пару секунд я справляюсь со своим собственным страхом. Может, я так поглощена мыслями о своей медведице и проклятом фейри Двора Огня, потому что стараюсь не думать о том, что меня почти убило чудовище, которое даже не должно было сюда пробраться? Или дело в том, что страх неминуемой смерти так прочно поселился во мне, что произошедшее не поразило меня так, как остальных? Многие из них из богатых семей, и хотя их обучали быть воинами, сейчас я думаю что мало кто из них действительно бывал раньше в ситуациях между жизнью и смертью.

Дикая Охота, или Оскорелла, призвана подготовить нас именно к такому. Нас заставляют столкнуться с реальными угрозами за пределами безопасного Фезерблейда, чтобы отучить от этой молчаливой, трагической реакции на смерть. Снежные Великаны напали до того, как новобранцы были готовы.

Харальд ударяет себя по нагрудной пластине и встает.

— Выпьем за павших, — провозглашает он, и все поднимают свои кружки с медовухой, медовой водой или тем, что они пьют. Я тоже поднимаю свою.

— Да будут Судьбы милостивы к их душам, — хором произносим мы.

— Эрсир? — звучит голос. Это Хенрик. Все Стражи Одина, кроме Каина, сидят вместе за отдельным столом, и сейчас все смотрят на него.

— Да, новобранец? — отвечает Брунгильда.

— Мы думали, что защита Фезерблейда нерушима, — говорит он. — Как Снежные Великаны попали внутрь?

Все задерживают дыхание.

Брунгильда встает.

— Сигрун вернулась и укрепила наши границы, — говорит она. — Вы можете не опасаться новых нападений, — она не ответила на вопрос, но многие новобранцы выглядят успокоенными, и я слышу, как имя Сигрун шепотом повторяют повсюду в зале.

— Она еще здесь? — шепотом спрашивает кто-то так близко к Брунгильде, что она пригвождает взглядом говорившую.

— У нее есть дела поважнее. Она — посланница самих богов, — говорит она. Новобранец покорно кивает.

— Получается, они не знают, как Великаны пробрались внутрь, — шепчет мне Эльдит. Это не вопрос.

Я смотрю в её сторону.

— Сигрун это выяснит, — в конце концов отвечаю я, поедая рагу.

— Думаешь, она выяснит и то, как предотвратить наше превращение в поехавших, жаждущих