Приверженность кота - Ната Берг Страница 6

— Такое красивое море! Я не знала, что мы живем в городе, где стоят корабли, — произнесла она, остановившись и посмотрев на стоянку парусников.

— Это называется порт, — ответил я, запрыгнув на изгородь. Конечно, я вовсе не был образцом ловкости, потому чуть было не перелетел через изгородь из-за скользкого камня. Пришлось выпустить когти, от чего на гладком мраморе появились царапины.

Лилия испуганно дернулась, когда увидела мой неудачный трюк, а позже расстроенно посмотрела на камень под моими лапами.

— Вам не больно? — этот вопрос поставил меня в ступор. Я думал, что Лилия расстроена из-за царапин на красивом камне, а она спрашивает о моём самочувствии. Конечно, мне было неприятно, ведь я достаточно сильно повредил свои когти из-за жесткого мрамора.

— По правде говоря, это очень скверное чувство… — опустив голову на свои лапы, молвил я. Я поднял одну лапу, чтобы осмотреть свои без того измученные когти и потрескавшиеся подушечки, ведь на улице никто не заботится о лапах котов, от чего мы часто можем ненароком порезаться или же повредить свои лапы об мусор на земле, или об грубый асфальт.

— Мне так жаль… — Лилия, в знак утешения, потерлась макушкой об мою шею. Я дрогнул. Забеспокоившись, что мои ненавистные маленькие блохи перебегут на белую шерстку этой красавицы, потому я поспешил отстраниться. Пускай глубоко в душе я и желал подольше почувствовать ласки.

— Прошу прощения, но Вам пока не стоит так приближаться ко мне. Дело в том, что я ещё не полностью излечился от ненавистных всеми блох. Боюсь, что я заражу и Вас, миледи.

Признаться честно, я ожидал, что после этой фразы, Лилия с презрением отвернется от меня и покинет компанию. Однако, каково было моё удивление, когда она издала скромный смешок.

— Вы нарочито вежливы, Маттео. Вам не о чем беспокоится, — она вновь подошла ко мне столь близко, от чего я почувствовал доселе неизвестное мне чувство. Я ощущал такой же трепет, как однажды в детстве, когда я впервые оказался в коммуне котов, где нахожусь по сей день. Некое воодушевление с частичками счастья и волнением.

— Да и вообще. К чему вся эта интеллигентность? Мы с Вами просто коты. Вы не против перейти на «ты»? — я неожиданно почувствовал учащенное сердцебиение. На «ты»? Но как же? Как же я смею обращаться столь приземленно к той, что сидит прямо сейчас передо мной? У меня просто не поворачивался язык! Я так говорил только с теми котами, с которыми я вырос. Как же я могу так обращаться к потрясающей кошке, которая так мила со мной? Я был в полном замешательстве. В таком, что совсем потерялся в собственных вопросах.

— Маттео? Маттео! Вы в порядке? — пыталась достучаться до меня Лилия. — я смутила Вас? Прошу прощения! Я правда не хотела…

Я очнулся. Приземлился с облаков своих вопросов вновь на оцарапанный мрамор.

— Всё в порядке, не переживайте… — я задумчиво поднял взгляд на свою собеседницу — то есть, не переживай. Я совсем не против.

В глазах, которые тут же посмотрели на меня, я увидел такое же смятение, какое ощущал и я. Теперь я увидел, что это выглядит действительно забавно. Я понял, почему я так часто вызывал у Лилии улыбку от своих чувств. Лилия бегала голубыми глазами по моему лицу в искреннем удивлении, словно я рассказал ей очередной интересный факт о нашем портовом городе. Такой взгляд, будто она вновь увидела порт под своими лапами. Я и сам не понял, как на моей вечно хмурой морде растянулась улыбка.

— Я не ожидала, что вы…точнее, ты, согласишься. — она, как и я, посреди диалога исправилась, попробовав обратиться ко мне проще, чем мы ранее обращались друг к другу. Теперь уже и от меня послышался сдержанный смех. Я отвернул голову, чтобы не показывать своей насмешки над действительно потешной реакцией. Мы и правда слишком вежливо обращались друг к другу, хотя в этом не было надобности. Пускай мы и были жителями Италии, мы оставались обычными котами. Тем более, мы с Лилией стали достаточно близки, чтобы перейти на подобное «приземленное» обращение. Наверняка со стороны это выглядело совершенно нелепо. Два кота идут рядом и чрезвычайно по-светски общаются друг с другом. Словно они члены высшего общества. Однако, одна кошка лишь была домашней, а другой и вовсе был бродягой. К чему была вся эта интеллигентность?

— Перестань смеяться надо мной! — хихикая, возмутилась она, от чего она только больше раззадорила мой смех. Я бы точно уничтожил себя в первый день знакомства за столь невежливое обращение с дамой, но сейчас она и сама была проста со мной. Я утихомирил своё смех, когда почувствовал нежные лапы на своей спине. Лилия попыталась успокоить меня тем, что оперлась о мою спину. И это сработало. Я перестал смеяться. Но скользский мрамор под нашими лапами никуда не делся. Не удержав равновесия, Лилия повалилась вниз, а я поспешил её защитить. Брызги от грязи разлетелись по всей каменной изгороди, а мы оба оказались в мутной луже. Я испуганно посмотрел на Лилию, ведь я никогда прежде не видел, чтобы так быстро пачкалась белая шерсть. Моя спутница была вся в грязи. Я уже было начал оглядываться в поисках каких-либо ближайших обедненных столиков, ведь с них можно было стащить салфетки или полотенца. Однако, моя паника исчезла, когда я вновь услышал заливной смех. Повернув голову, я увидел, как Лия вовсе катается в луже и, в отличие от меня, вовсе не напугана своим внешним видом. Я вспомнил, что она мне говорила о своём желании однажды испачкаться в грязи. И её маленькая мечта исполнилась из-за нашей неуклюжести. Наконец, я успокоился. Я стал отряхиваться от воды и грязи, от чего капли полетели в мою спутницу. Но я уже не переживал об этом. Я был уверен, что Лилия не будет держать обиды на меня.

— Я поищу полотенце, — предупредил я, от чего Лия достаточно быстро успокоилась и поднялась с земли.

— От моей белой шерсти осталось лишь слово, — улыбнулась она, направившись вслед за мной. Я обнаружил неподалеку кафе со столиками на улице. Благодаря тому, что сейчас были нерабочие часы, я смог спокойно стащить с одного из столов скатерть и позволить Лилии обтереться об неё, чтобы избавиться от грязи.

— Как ты догадался до скатерти? — спросила она, вылизывая себя и обтираясь об ткань.

— Я же тоже пачкался однажды на улице, а меня хозяин грязным домой не пустит, —