После измены. Я больше не твоя (СИ) - Оксана Барских Страница 4

Я едва сдержала слезы, когда нас завели в холл, где столпилось много детей дошкольного возраста. И практически на всех лицах я увидела надежду, когда они посмотрели на нас. Каждый из них хотел обрести семью, в которой их будут любить.

Нас встретила улыбающаяся воспитательница – невысокая, полненькая женщина с приятным заботливым взглядом, которая произвела на меня приятное впечатление.

– Мы с ребятами приготовили маленькое представление. Они очень любят, когда к нам приходят гости. Поздоровайтесь, дети, – обратилась она к своим воспитанникам.

Следом раздался стройный хор детских голосов, а затем по команде воспитательницы, Ирины Степановны, они начали петь простую, но очень трогательную песенку, сопровождая ее ритмичными хлопками в ладоши. Некоторые не попадали в текст, кто-то забывал слова, но всё это было неважно.

Первое, на что я обратила внимание, это то, каким взглядом они смотрели то на меня, то на Ника. Я старалась держать лицо, чтобы не расплакаться при виде детей, зная, что не смогу осчастливить каждого.

Многие из дети после подбегали ко мне, чтобы дотронуться до меня – хоть до ткани платья, хоть до руки или пальцам, а мальчишки обступили Ника, пытаясь привлечь к себе его внимание. В то время как девочки заглядывали мне в глаза, чтобы установить зрительный контакт.

– Я умею считать до десяти! Один… Два… Три…

– А я умею танцевать! И делать колесо! А еще…

– Моя кукла похожа на вас, такая же класивая…

Они все пытались оттянуть внимание на себя, но я помнила о правилах и старалась вести себя с каждым ребенком ровно, никого не выделять. Даже Ник слегка оттаял, хотя по началу вел себя холодно. Я периодически поглядывала на него, видела, что его лицо стало мягче, напряжение покинуло его.

Я держала обиду в себе, понимая причины, по которым Ник не хотел детей, у него были собственные детские травмы, которые не прошли до сих пор. Я старалась вообще не поднимать тему его собственного детства, но когда увидела, с какой тоской он смотрел на детей, ощутила укол совести.

Все эти годы я упивалась собственной болью, как-то позабыв, что и Нику пришлось когда-то пережить потерю. Когда-то он был не единственным ребенком в семье…

– А вы моя мама? – вдруг услышала я снизу.

Одна из девочек, которая стояла всё это время в стороне, прижалась к моей ноге и подняла голову. Я замешкалась, в панике глянув на воспитательницу, стоявшую неподалеку, но когда опустила взгляд, замерла.

Светловолосая девочка с голубыми глазами смотрела на меня таким жалобным взглядом, полным надежды, что у меня дрогнуло сердце. Но не только из-за ее взгляда. Нет. На меня будто смотрела моя маленькая копия. Будь у меня с собой мои детские фотографии, ни у кого не осталось бы сомнений, что эта девочка похожа на меня.

– Ксюша, отпусти тетю, – отцепила девочку от меня воспитательница, и я не стала препятствовать, не хотела нанести еще больше вреда.

– Нет! Это моя мама! Мама! – зашлась в истерике девочка и начала кричать, отчего у меня разрывалось сердце, но когда ее уводили, я стояла на месте, стараясь не показывать, как сильно меня подкосила эта ситуация.

– Как Ксюша сюда попала? – спросила я воспитательницу, когда встреча с детьми закончилась.

Директриса что-то говорила в стороне Никите, активно жестикулируя, и у меня было время

– Маргарита Павловна, вы не принимайте близко к сердцу, завтра Ксюшу усыновят, так что…

– Кто? Хорошая семья? – перебила я ее нетерпеливо. Встреча с этой девочкой выбила меня из колеи, и я едва сдерживала дрожь, чувствуя, как на меня накатывало волнами прошлое.

– Ее забирает отец, Маргарита Павловна. Такое в нашей практике происходит редко, чтобы детей обратно забирали сдавшие их в приют родители.

– А кто отец?

Мой вопрос явно был лишним, так как воспитательница вся подобралась и испуганно оглянулась на директрису.

– Я не могу вам этого сказать. Сказала вам больше, чем имела право. Вы только не говорите, пожалуйста, Алевтине Андреевне…

– Не переживайте, Ирина Степановна, я буду молчать, вы только скажите… А какое у Ксюши отчество?

Не знаю, почему я так вцепилась в эту девочку. Мое сердце заполошно билось с тех пор, как она посмотрела на меня своими голубыми глазами.

– Денисовна, ее отчество – Денисовна.

У меня перехватило дыхание, будто меня ударили под дых.

Невозможно…

Нет. Это просто совпадение…

Я была уверена, что это всё больная игра моего воображения, ведь мой разум все эти годы искал в каждой девочке мою дочь. Я смотрела на детей и гадала, была бы такой же моя собственная дочка.

Вот и сейчас я вцепилась в соломинку, словно саботируя свою нынешнюю жизнь.

Я продолжала держаться за прошлое, как и Ник. Вот только у каждого из нас были свои истории, которым не было конца и края.

Глава 4

Я всегда просыпалась рано, часам к семи, готовила мужу завтрак перед работой, провожала его, а затем отправлялась в свою мастерскую на чердаке. Там была моя отдушина, где я могла выплеснуть свои эмоции на холст.

Но не в этот раз.

С самого утра в доме царило напряжение.

С тех пор, как мы посетили детский дом, что-то между мной и мужем изменилось. Возникла трещина, которую было не склеить, как бы я ни старалась делать вид, что всё в порядке.

Не знаю, что думал сам Ник, мы ни разу не говорили о той поездке, как и о его вазэктомии, но я практически перестала спать, полночи ворочаясь в постели. Ник ничего не говорил – либо так крепко спал, что не замечал моих метаний, либо закрывал на мое беспокойное поведение глаза.

Мы оба избегали серьезных разговоров, ограничивались лишь бытовыми “что ты будешь на ужин”, “давай сменим клининговую службу”, “доброго утра” и “доброй ночи”. Стандартные фразы, за которыми мы оба прятались, скрывая то, что нас по-настоящему беспокоило.

– Денисовна, ее отчество – Денисовна.

Слова воспитательницы до сих пор стояли у меня в ушах, и я порой ловила на себе понимающий взгляд мужа. Он всё услышал в тот день, когда подошел ко мне, но пока молчал.