Анчутка - Алексей Малых Страница 36

Креслав встрепенулся и судорожно задышал, злобно сжимая кулаки, понимая о ком именно идёт речь.

— Я сделаю это, даже если бы ты не попросил.

— Ты сможешь их узнать? Ведь тогда было темно?

— Я видел троих, — северского мелко затрясло от переполняющего его гнева. — Я их буду помнить всегда, Кыдан-хан, — шипением пропустил сквозь зубы в перемешку с пеной. — Каждую ночь, стоит лишь мне забыться, я рву их на части, я сдираю с них кожу, я выламываю каждый их сустав. Я им уже столько раз перегрыз глотки, что без сомнения совершу это и на яву. Но, — немного замялся и изломав и до того уродливое лицо, утробно прорычал, — я не видел его. Он не показывал мне своего лица.

— Его видела моя сестра — она его хорошо рассмотрела, — протянул Кыдан, приподняв лицо северского, поддев под подбородок концом кибити. — У него есть перстень с волчьим оскалом. Я хочу, чтоб ты принёс мне его голову и руку. — Тогда можешь считать, что твой долг уплачен.

— Я никогда не смогу расплатиться с тобой, хан. Даже если и совершу всё, что ты просишь. Позволь мне и дондеже быть твоим псом.

— Зачем мне пёс? Тебя ведь нужно будет кормить.

— Я готов жить вместе со скотом и есть солому, — неотступно молил тот.

— Ты хочешь остаться подле неё?! — сказав, утробно крухнул. — Вы два безумца, — упёрся концом лука в его грудь, явно пытаясь причинить тому боль. Креслав, сдерживаясь, глухо прохрипел. — Она, ради тебя, не захотела стать женой Ясинь-хана. Она променяла свою беззаботную жизнь на эту проклятую любовь! А ты? Что ты мог ей предложить?! Или ты намеренно увёл её за собой, чтоб досадить мне?!

— Я тоже полюбил её, хан. Мне ничего не нужно было от тебя! Если бы я знал, что это так закончится, то никогда бы не позволил ей даже посмотреть в мою сторону, никогда бы не заговорил с ней! — чувство глубокого раскаяния терзало его изнутри. — В тот вечер я не ожидал, что она последует за мной, и заметил её, лишь когда она наткнулась на их разъезд! Я вернулся за ней, но ничего не смог сделать!!! — Креслава рвало от сожаления.

Чувство глубочайшего раскаяния было отчётливо пропечатанно во всём его естестве. А Кыдан словно не слушал того, а о чём-то думал. Хан хитро скосился на северского.

— А ведь ты не просто так появился в нашей курене. Ты слишком быстро согласился обучать кыпчаков славе. Ты больше года жил среди степняков, якобы желая остаться у нас.

Кыдан впился своим проницательным взглядом в его единственный глаз, а острым древком надавил ещё сильнее, что проступила кровь, из надорванной раны. Креслав терпеливо сносил всю боль, лишь пробивший его пот выдавал напряжение.

— Молчишь?!

— Позволь мне убить их, а потом я вернусь к тебе, чтоб принять смерть от твоих рук.

— Кто послал тебе сюда и зачем?

— Князь Ярослав… Вы стали подходить всё ближе. Вы вынудили торков бежать. Вы стали грабить купцов и гостей иноземных. Ярослав хотел узнать о вас получше. А потом я встретил Тулай… Я полюбил Тулай. Я поэтому и решился на побег, я понимал, что не смогу ей дать того, чего она достойна.

— А что изменилось сейчас?!

— Я хочу остаться здесь, если позволишь. Я погиб для них, — кивнул в сторону.

— Так уж и быть, — вновь бесцветно произнёс Кыдан, отдёрнув древко от груди северского, — я позволю тебе стать сторожевым псом возле её юрты.

— Благодарю тебя, мой повелитель. Твоя милость безгранична, — выдохнул, почувствовав облегчение.

Кыдан присел перед Креславом и, притянувшись к его уху, шепнул желая разжечь гнев того ещё сильнее:

— Хочешь ещё кое-что знать? — заглянул в небесно голубой глаз северского. — Моя сестра, — замолчал не в силах этого признать самому себе, — понесла от этой стервы.

Хан вышел из скромной юрты оставив Креслава в полном оцепенении. От надрывного крика его лёгкие раздирало сухим кашлем. Давимый удушьем с кровавой пеной на уродливых губах, он, не в силах сдержать свою душевную боль, повалился на бок. Он орал, рычал, вопил, хрипел, пока не осип, надорвав свои связки окончательно. Утробный рык, переполненный скорбью и отчаянием, догнал верховых степняков уходящих к курени.

* * *

Принимая открывшуюся правду, Манас вознамерился убить Креслава — ведь и он виновен в смерти его матери. Его наставник виновен, что он — урус. Постояв немного возле её могилы, он решительно пошёл в его вежу, а тот его уже ждал там. Северскому воину ничего не стоило обезоружить юного степняка. Он, сковав его в своих руках, лишь сипло сказал надорванным горлом:

— Ты сможешь закончить начатое, когда я вернусь, господин.

— Тогда возьми меня с собой! Я хочу убить его сам! — приказным тоном произнёс Манас, пытаясь вырваться из живых оков.

— Я поклялся Кыдану, что принесу его голову лично, — звучало безгневно, но твёрдо. Скорее всего Креслав просто не желал рисковать племянником хана, сыном Тулай, чьи нежные черты тот перенял от своей матери, хотя раньше всегда охотно брал его с собой на другие вылазки.

— Ты боишься, что я не смогу убить своего отца? — Креслав молчал. — Дядя, поэтому меня ненавидит? — слёзы потекли по ещё нежным юношеским щекам Манаса, и он на время прекратил свои бессмысленные терзания в крепкой хватке своего наставника.

— Он любит тебя, — увещевающе мягко на сколько это было возможно произнёс Креслав.

— Любит?! — Манас не понимал такой любви и не желал принять её, такую жестокую и несправедливую.

— Ты очень сильно похож на его сестру, — пытался тому донести. — Ты как и она добр и не терпишь неправды. Поэтому ты слаб. Твой дядя лишь пытается оградить тебя от страданий, которые преследуют всех слабых людей.

— Я урус?! Он не может любить сына уруса! — Манас не мог смириться со своим происхождением, покориться этим обстоятельствам. Он медленно наполнялся гневом и рычал, бился, метался в руках своего наставника, пока обессиленный не сник. А когда притворился спящим, Креслав вышел из вежи…

* * *

Понимая провальность своего побега, Манасу совершенно не хотелось возвращаться. Блуждая по окрестностям, он достиг места сечи. Побродил средь мёртвых тел, которые урусы не пожелали прихватить с собой. Взалкав, добрёл до рощицы заприметив дикую грушу и обрёл там обезглавленного. Он выплеснул всё своё негодование на него. Не найдя хоть какого-то оружия, он рвал