Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе Страница 12

Не один раз собирался он проститься с Мари, но не мог оторваться от обворожительной прелести зарождающейся любви. Наконец, простившись, с полминуты смотрел на нее, как будто боялся, что не увидит ее больше.

– Позволите мне прийти завтра? – спросил он.

– Нет, – отвечала она, потупившись.

– Отчего?

– Я боюсь полюбить вас.

При этих словах, сказанных с безыскусной простотой, капитан нагнулся поцеловать девушку в лоб. Она не сопротивлялась и поднесла свое личико, покрытое ярким румянцем стыдливости.

Шарль Флерио едва удержался, чтобы не обнять ее; так хотелось прижать ее к своему сердцу.

– Прощайте, прощайте. Завтра я приду. – И он сбежал с лестницы, будто боялся, что вернется назад.

На другой день они встретились в парке, в роще Лавальер, как если бы назначили здесь свидание. Не сумею выразить, с каким восхищением капитан отыскивал цветы в траве и подавал их Мари.

Она целовала и прятала их на груди. Шарль Флерио хотел разделить цветы; начался весьма поэтический любовный спор. Молодая девушка краснела, капитан также краснел, говоря:

– Вот розы, которые я хотел бы сорвать на ваших щеках.

Эту сцену нарушил известный светский лев; он прошел мимо и поклонился влюбленной.

– Вы знакомы с ***? – спросил ее капитан.

– Да, это мой кузен.

Капитан закрутил усы.

Глава 3. Как женятся

Во время Коммуны я жил в Версале, подобно многим парижанам, которым приходилось плохо в родном городе. Я знавал немного капитана Шарля Флерио. Однажды он вошел ко мне без доклада, как человек, мало заботящийся о подобных пустяках.

– Есть что-нибудь новое, капитан?

– Да, – отвечал он, – сегодня дело идет не о взятии Парижа, а о женитьбе.

– Надеюсь, вам не нужен мой совет?

– Я только за ним и пришел.

– Вы полагаете, что я даю советы?

– Да, даровые. Вот в чем дело, слушайте внимательно. – Я подал ему сигару и огня. – Я удивлю вас: я влюблен. В Версале мне встретилось самое обворожительное создание – молодая девушка с золотистыми волосами и белая, как лилия. Никогда в жизни я не видел ничего прелестнее. А какая грация! Какая кротость! Это воплощенная греза. Одним словом, идеальная женщина.

– Да, кажется, есть и такие на свете.

– Я не верил, но, увидев ее, признал себя побежденным.

– В таком случае вы счастливец; вам остается только получить реванш.

– Кажется, она и я скованы одной и той же цепью. Знаете ли, что затрудняет меня?

– Говорите.

– Видите ли, я по своему произволу могу стать любовником или мужем этой девушки. И вот что заставляет меня просить у вас совета.

– Я не замедлю дать его: как только вы окажетесь в положении ее любовника, не стоит труда становиться еще мужем.

На лице капитана мелькнуло выражение худо скрытого нетерпения.

– Вы отвечаете мне шуткой; будьте серьезны, потому что я говорю серьезно. Я обожаю эту девушку. Она – воплощенные сердце и душа; мне кажется профанацией сделать ее своей любовницей.

– Любезный капитан, вы похожи на всех, требующих совета. Вы уже решились и станете следовать только тем советам, которые соответствуют вашим желаниям.

– Нет, я не таков; если вы скажете мне, что не должно жениться на сироте, не имеющей ни семейства, ни состояния, я не пойду ни в церковь, ни к мэру.

– Не мое дело судить о денежном вопросе; однако же замечу, что в настоящее время платья стоят очень дорого; но так как молодая девушка, будучи вашей любовницей, издержит на свои наряды гораздо больше, чем будучи вашей женой, то лучше обвенчаться с нею. Что касается вопроса о семействе, то здесь представляется столько доводов за и против, что я промолчу.

– Ну, ваш совет не совсем удовлетворителен.

– Видите, у вас имелось твердо принятое решение, когда вы пришли ко мне.

– Может, вы будете моим свидетелем?

– О нет, будь это дуэль на шпагах, не отказался бы. Теперь вы, конечно, быстро приметесь за дело, хотя настоящая минута неудобна для свадьбы. Давно вы знаете свою прелестную невесту?

– Моя невеста еще не невеста; я знаю ее не так давно, даже совсем не знаю, но угадываю и чувствую, что, промедли я здесь еще пять минут, она не будет моей женой.

Капитан обезумел, и ничто в мире не воспрепятствовало бы ему жениться на Мари Леблан.

Я заговорил о его матери.

Он отвечал, что молодая девушка была бы ангелом-хранителем его матери и его самого, поскольку нарисовал трогательную картину своей жизни с ней. Картина эта навеяла ему мысли золотого века.

– И вы будете моим свидетелем, – объявил он в заключение, – или, правильнее сказать, одним из свидетелей со стороны Мари, потому что у нее нет никого, кто подвел бы ее к алтарю.

– Как! – вскричал я. – Нет даже кузена?

Капитан умолчал о двух кузенах. Он так глубоко любил, что не осмеливался оскорбить ее подозрением.

– Еще одно затрудняет меня, а именно пригласительные билеты. Написать: «Госпожа Флерио имеет честь уведомить вас о браке Шарля Флерио, своего сына, с девицей Мари Леблан» нетрудно, но как написать: «Девица Мари Леблан имеет честь уведомить вас о своем бракосочетании с господином Шарлем Флерио»?

– Вы правы, капитан: останется только означить одинаковый с вами адрес. Но если эта девушка ангел, как вы уверяете, то почему вы не отвезете ее до брака к вашей матушке? Сообщив: «Госпожа Флерио имеет честь уведомить вас о бракосочетании девицы Мари Леблан с Шарлем Флерио», вы убедите всех, что получаете жену из рук своей матери.

Капитан горячо пожал мне руку, словно я спас его от беды. Он ушел, сказав, что займется приготовлениями к свадьбе. На пороге я посоветовал ему трижды повернуть языком во рту, прежде чем произнести «да».

Он отвечал, что сделает еще лучше; мы должны были встретиться в Версальском парке, и, если я, увидев девушку, найду ее недостойной, он, несмотря на все горе, прервет с ней всякое сношение.

Встреча произошла; хотя я намеревался отнестись скептически, однако, признаюсь, был обезоружен ангельской чистотой Мари Леблан; ее наружность, взгляд, улыбка, голос, поза – все выражало чистоту души. Ее нос показался мне слишком заостренным, а губы несколько тонкими, но ничто не нарушало в ней стыдливой скромности молодых девушек, еще не знакомых с грехом любопытства.

Кроме того, капитан был так счастлив, что я боялся собрать тучи на его горизонте. Ведь он был для меня просто знакомый. Я не имел