Книга дождя - Томас Уортон Страница 13

Руми

ХРОНОЛОГИЯ

175 лет назад. На берегу Колдовского ручья на канадских Северо-Западных территориях индейский охотник, чье имя не сохранилось в записях, показывает торговцу из компании Гудзонова залива Элайдже Бэйну загадочный темный крошащийся камень. Торговец отламывает кусок, чтобы рассмотреть получше. Охотник сообщает Бэйну местное название этой странной руды, и тот записывает вечером в журнал компании, хотя и не уверен, что правильно перевел с местного диалекта: «Призрак, танцующий в небе».

Бэйн добавляет в журнал следующую запись: «Мне было трудно найти дорогу назад к своей палатке из-за непривычной сонливости, которая напала на меня после того, как я покрутил в руках кусок этой руды. У нее необычный пьянящий запах, как у сырой нефти. Что бы это ни было, я полагаю, “призрак” не представляет ценности для проектов компании на этой земле».

130 лет назад. Мимолетные упоминания о темном вязком минерале под названием «призрак» появляются в дневниках других европейских исследователей и торговцев пушниной в этой местности. Если поднести кусок сырой руды к огню, она начинает испускать газы, которые вызывают головокружение, учащенное сердцебиение, даже галлюцинации.

79 лет назад. Формация Колдовского ручья, крупный подземный пласт призрака обнаружен возле крошечной деревушки Ривер-Мидоуз в провинции Альберта, бывшей пушной фактории.

71 год назад. После первой крупной нефтяной забастовки в Альберте в 1940-х годах в регионе активизировалась разведка ископаемого топлива. Нанятый правительством для поисков залежей битума, подобных тем, что были найдены в нефтяных песках Атабаски, геолог Айра Соломон живет в палатке в лесу возле Колдовского ручья, пока исследует местность возле Ривер-Мидоуза. Он натыкается на выход породы, которую местные называют «призраком», и берет образец в свою полевую лабораторию для изучения. Он чуть не сжигает лабораторию в ходе опытов и убеждается, что руда может быть мощным, хотя и опасным, источником энергии.

Щурясь на каплю вытяжки из призрачной руды в линзе микроскопа, Соломон отмечает странный эффект: «Минутное головокружение. Я ощутил себя до странности малым и незначительным. Будто смотрел в глубины ночного неба, испещренного звездами».

Каждую субботу он приходит в соседнюю индейскую деревню Файр-Нэрроуз, чтобы пополнить запасы.

Там Соломон знакомится со старым траппером по имени Чарли МакКиннон и начинает с нетерпением ждать их встреч. Неожиданно для себя почувствовав потребность в человеческом общении, он приглашает Чарли на выходные порыбачить на Громовом озере неподалеку.

Под вечер, после ловли крупного судака и форели, мужчины разводят огонь, готовят и едят пойманную рыбу, беседуют и пьют горький чай. Чарли – прирожденный рассказчик. Когда спускаются сумерки, он принимается прясть нити зачарованных историй о легендарной охоте на лосей и о людях, что обращаются в волков, и Соломон невольно вспоминает своего деда, прославленного антрополога. В далеких экспедициях к коренным народам Восточной Сибири он собирал мифы, которыми делился с юным Айрой много лет спустя зимними вечерами у камина в старом доме, продуваемом сквозняками, в Монреале. Герои побеждали громадных рыб и дурачили великанов-людоедов, встречали опасных духов, меняющих облик, способных стать любым зверем по своей воле: гусем, нарвалом, лисой, медведем, – но вознаграждавших тех, кто обращался с живыми существами уважительно. Лишь одну историю Айра так и не смог вытянуть из деда – ту, что больше всего хотел услышать: о реальном великане-людоеде, от которого дед бежал в новые земли за морем, о чудовище по имени Иосиф Сталин.

Пока Чарли ткет свою словесную магию, Соломон задумывается о том, что ему следовало бы записывать эти рассказы. На случай, если когда-нибудь у него будут свои внуки, чтобы он мог поделиться с ними.

Но он здесь не ради историй, сколь бы они ни были убедительны. Соломон решает наконец задать вопрос о руде, который тревожил его с тех пор, как он поджег образец в полевой лаборатории и смотрел, как голубовато-зеленые языки пламени танцуют над его поверхностью, словно крошечное северное сияние. Люди, живущие здесь примерно так же, как жили их предки, понятия не имеют, что у них под ногами. Когда Чарли наконец смолкает, Соломон сидит какое-то время тихо в знак уважения, а затем признается старику: весьма вероятно, что обнаруженное им свойство призрачной руды привлечет сюда больше белых. Намного больше.

Чарли принимает эту новость без возражений. Он потягивается, выплескивает остатки чая из кружки в огонь.

– Этого не будет, если ты никому про нее не расскажешь, – наконец произносит он.

Соломон смеется. Он все крутит и крутит в руках жестяную кружку.

– Полагаю, что так, – отвечает он.

В угасающем свете сумерек что-то промелькнуло между ними и исчезло во тьме под деревьями. Все, что Соломон успел заметить, – вспышку удивительно голубого цвета.

Стремясь устранить возникшую неловкость, он спрашивает Чарли, что это была за птица. Чарли отвечает словом из своего языка, который геолог не знает, и добавляет:

– Говорят, она летит дальше всех, туда, откуда родом все птицы.

– Я знаю похожую историю, – с готовностью подхватывает Соломон. – Дед рассказывал ее мне, когда я был мальчишкой. Он слышал ее от сказителя, которого встретил на севере. Ну, на севере, но на другой стороне света. Не здесь. Это было очень давно.

– На другой стороне света, – повторяет Чарли.

– Да. Не знаю, где именно. И кто это был. Но звучит она так…

И он начинает рассказ, неуверенный в себе перед мастером, жалеет, что вообще упомянул эту историю. Но уже слишком поздно сдавать назад. Чарли поделился своими легендами, теперь настал черед Соломона. Внутри себя он слышит дедушкин мягкий низкий голос в доме, где зимней ночью свистят сквозняки, и уносится мыслями в призрачный мир…

Говорят, что дальше, чем кто-то когда-либо бывал, на краю мира лежит далекий океан. Из самой глубины этих вод растет могучее древо, достающее до облаков. В древе огромное дупло, а в дупле живет недремлющий дух, он высовывается и пожирает любую живую душу, которая оказывается слишком близко. На другой стороне этого широкого, коварного океана лежит иная земля, куда никогда не ступала нога человека. Невидимые существа, которые живут там, заставляют небо падать на землю, как громадный камень, который ударяется о поверхность и отпрыгивает, так что небо и земля стали вратами, они вечно открываются и смыкаются.

Эта земля, которую не видел ни один живой человек, – Недостижимый край птиц. Птицы должны пролететь сквозь эти врата, если хотят вернуться к себе домой. Но небо опускается так быстро, что многие птицы не успевают. Несчастные оказываются пойманы между створ, словно в ловушку, и гибнут. Земля у врат покрыта ворохом раздавленных птиц, эта груда превышает человеческий рост. В этой юдоли смерти перья вечно