Книга дождя - Томас Уортон Страница 12

Она вспоминает, как утренний свет проникал сквозь открытые жалюзи большого эркерного окна. Впервые мать, увидев ее, не расплакалась. Она просто сидела с выражением нерешительности, словно в театре, гадая, окажется ли она на сцене или в зрительном зале, когда поднимется занавес. Клэр держала мать за костлявую руку, чувствовала ее мерный пульс и просто наблюдала. Старик в углу ронял в аквариум кубики сахара – один за другим, оглядываясь всякий раз после плюха, проверяя, не заметили ли это сиделки.

Мать что-то пробормотала.

– Прости, мам, что?

Мать нежно положила свободную руку на живот Клэр.

– Какой у тебя срок, милая?

Она произнесла это тоном медсестры, доброжелательным, но четко профессиональным. Клэр не слышала этот голос долгие годы, и он никогда прежде не был обращен к ней самой, насколько она могла вспомнить. Не было никакого смысла в том, чтобы отвечать на вопрос, но она не могла удержаться.

– Я не беременна, – сказала она.

– Хм, – проговорила мать.

За месяц до этого, устав от заточения из-за нескончаемого локдауна, Клэр в нарушение всех запретов ускользнула в ночной клуб. Там она встретила мужчину и провела с ним в туалете несколько безумных, отчаянных минут. Невероятное нарушение собственных правил выживания.

Слов ее матери хватило, чтобы купить тест по дороге домой. Несколько мгновений холодного ужаса ожидания, но результат был отрицательным.

С тех пор она путешествовала вот уже полгода. Она не возвращалась в дом престарелых все это время, убеждая себя, что так лучше. Мать только расстраивается при виде нее или, точнее, когда вспоминает, кто же такая Клэр. Все ошибки, все ссоры, все неприятные переживания тут же возвращаются. К ним обеим.

В лифте, поднимаясь в свой номер, Клэр наконец-то остается одна. Она прислоняется к стенке, следит, как цифры ползут вверх, напоминает себе о том, чем занимается все эти годы и почему у нее нет выбора. Это стало ее историей, сценарием, который она разыгрывает в своей голове, чтобы собраться в редкие минуты сомнений или когда все грозит рухнуть. Это история о том, как все начиналось, что с ней сделали и к чему все пришло. Мать изменяла отцу с тем жутким Рэем, владельцем строительного бизнеса в городе, – у него находилось для нее время, в отличие от отца Клэр. Отец узнал об этом, уехал и больше не вернулся. Родители перестали заботиться о ней, когда она была еще ребенком, погрузились в собственные жизни.

Мать пыталась загладить вину или хотя бы отвлечь Клэр, подарив ей щенка. Ясноглазого лохматого дворнягу – Клэр назвала его Шустриком. Она прекрасно понимала, что это подкуп, эмоциональная уловка, но, боже, как она полюбила этого пса. Он спал в ее постели. Они всюду ходили вместе. Их любимой игрой было, когда Клэр бросала резиновый мяч на крышу дома так, чтобы он отскакивал, и Шустрик пытался поймать его, когда мяч скатывался с края. Глупый пес никогда не знал точно, откуда покатится мяч, и весь дрожал и скулил, пока желанный предмет наконец не возникал в поле зрения, и тогда пес стремглав бросался за наградой, словно от нее зависела его жизнь. Однажды Клэр специально забросила мяч подальше, чтобы тот перелетел через крышу на лужайку перед домом. Шустрик каким-то образом понял, что мяч не вернется, и бросился на ту сторону дома. Мгновение спустя Клэр услышала визг и скрежет тормозов. Медленно обошла дом, выйдя к лужайке. Она уже знала, что там, и не хотела этого видеть, но ей пришлось. Почтовый грузовик был припаркован неправильно, наполовину заехал на тротуар. Почтальон шел по дорожке перед домом и плакал, держа на руках ее пса, словно посылку, которую ей отправили, не предупредив.

Дети должны понять, что жизнь несправедлива, – услышала она, как Рэй говорил ночью ее матери.

Очень скоро после этого он начал клеиться к ней, пока мать работала в вечерние смены в больнице.

Ну, она хорошо усвоила урок. Все, кто тебе дорог, рано или поздно тебя бросают. Так что и она сбежит. Из этого дерьмового городишки с его рябью, плохим воздухом и чванливыми мужиками, помешанными на своих тачках, квадроциклах и яхтах.

Первым пунктом ее плана было скопить достаточно налички. Работа няней или официанткой не помогла бы ей быстро получить нужную сумму, так что Клэр начала воровать у Рэя, зная, что тот не осмелится обвинить ее. Она брала деньги из его бумажника, сначала по паре мелких купюр. Потом целыми пачками. Затем она вскрыла его машину и вынула дорогое стерео. После он бросал на нее гневные взгляды, догадываясь, что это ее рук дело, но молчал. Она продала стереосистему парню по соседству, который заплатил всю назначенную ею цену, затем попытался уговорить ее покататься с ним ночью и проверить колонки. И не мечтай, приятель.

После она перешла к продаже наркотиков старшеклассникам, и это в итоге свело ее с человеком, который браконьерил в местном лесу и торговал медвежьей желчью, – он нанял ее курьером. Это оказалось гораздо прибыльнее и менее рискованно, чем сбывать десятидолларовые дозы на школьной парковке.

Природа жестока, – как-то объявил ей контрабандист. – Выживают сильнейшие, верно?

Выживают быстрейшие, как ни крути. Ей сошло с рук и это, все это, и она открыла в себе талант попадать в сложные ситуации и ускользать из них незамеченной, сосредотачиваться на цели и отключать все остальные мысли и чувства, пока не выполнит задачу.

Скопив достаточно налички, она исчезла и больше не возвращалась. Мать переехала в Эдмонтон после катастрофы в «Нортфайр» и эвакуации. Рэй был дерьмом, но насчет одного оказался прав: жизнь несправедлива. Нужно силой брать у нее желаемое, причем безжалостно. Когда мать умрет, у Клэр не останется связей с другими людьми – лишь те узы, которые она сама допустит, и их будет немного.

Когда у нее заканчиваются средства, она путешествует в далекие страны, как эта, и добывает предметы, которыми никто не должен обладать: животных и части животных, – и привозит их людям, которые платят за это огромные деньги. Взамен она получает единственную ценность – свободу делать то, что ей нравится. Ездить туда, куда хочется. Не принадлежать никому.

Единственное но? Свобода стоит дорого.

Архив Ривер-Мидоуза

Построй себе ковчег. Времени мало – начинай сейчас. Если у тебя есть лишь слова, построй