Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 - Семён Афанасьев Страница 9

— Если, чтобы остановить вас — зарвавшегося выскочку-уголовника — мне придётся пожертвовать кем-то ещё, я это сделаю. — В глазах без сомнения красивой молодой женщины заплескались кристаллы льда. — Даже в ущерб каким-нибудь очень важным вещам.

Поживший мужчина Миёси в эту секунду понял, зачем она звонит: совесть. Судьба Вана, которому рада Япония и не рады дома, уже решена, по крайней мере, так искренне считает Ишикава Рион.

Порядочным это решение не назовёшь, особенно с учётом того, что перед конкретным китайцем Родина уже однажды… выглядела не очень красиво.

Принцесса, примеривающая мысленно будущие лавры, это отлично понимает. И пытается оправдаться перед собой.

— Делайте, что хотите, — равнодушно сказал якудза. — Мне всё равно.

— Даже если при этом пострадает кто-то из близких вам? — Акисино наклонила голову к плечу.

— Пустые слова. И пожалуйста, сделайте мне одолжение, Ишикава-сан?

Она вопросительно изогнула бровь.

— Избавьте меня от любых ваших звонков в будущем, — именно что изобразил вежливые интонации Мая. — Особенно в такое время суток. Вы мне не друг, не родственник. С моей точки зрения вы не являетесь даже просто порядочным человеком — коему я бы мог помочь и незнакомому. Да и вообще… любой вызов от женщины вашего положения мужчине типа меня выглядит не ахти, согласны?

— Нелюбезно же вы меня встречаете, — хохотнула звонящая, на сей раз искренне.

Справилась с минутной слабостью, перевёл себе Миёси-старший.

— У вас есть ещё что-то ко мне? — он поднялся с намёком.

Она разорвала соединение, не прощаясь.

* * *

— И что это было? — Годзё-младший выглядел озадаченным, но не обескураженным.

— Это был её приговор одному человеку. Который она думала донести до меня в открытую, но в последний момент передумала.

— Китайцу, которого нужно забрать в Гонконге?

— Ему. И возможно, ещё кому-то с ним за компанию.

* * *

— Таким образом, сама не рвусь, — завершила Хину пересказ своей встречи с представителями Мацусита и министерства. — Но если ты мне вернёшь половину пакета, на пару месяцев могу подписаться.

С самого начала беседы к ним с матерью присоединился отец. На кухне квартиры, в которую въехали родители, стало тесновато.

— Почему пару?

— На этот финансовый год у меня свои планы. По-хорошему, Йокогама давно не просто крупная, а очень крупная. Зоны роста крайне ограничены и находятся уже скорее в области политики, не бизнеса.

— Ты же и от политики не отказываешься? — мать в своей обычной манере пробовала дочь на прочность сразу со всех сторон. — Папа Йоко-тян звонил, рассказал.

— Что именно? — глава регулярного менеджмента сочно зевнула, поскольку родительский дом (кое-каким этикетом можно смело пренебречь).

— Как ты вместе с людьми этих гангстеров в её кабинете беседовала с государственным чиновником.

— Мама всегда плохо переносила семью Миёси, — заметил нейтрально отец. — Кстати, а что, других вариантов не было?

Хину быстро прокрутила в голове услышанное. Кузина, пытаясь усидеть на всех стульях сразу, сама в колокола звонить не стала — ещё бы, показания армейца в случае обнародования в первую очередь врезали бы по нему самому.

Однако промолчать было бы не в духе сестрицы. Йошида «по секрету» поведала интересное своей матери, дальше дело техники. Мать главы двадцать четвёртого этажа славилась общительностью и полным отсутствием каких-либо секретов от кого-либо.

— Йоко-тян, видимо, на дальнейшую карьеру в Йокогаме наплевала, — заметила пловчиха вслух.

— Почему так думаешь? — отец, в отличие от жены, негативом не фонил и абсолютно искренне пытался привести своих женщин к общему знаменателю.

— Если она сказала тёте, та передала не только маме, — фыркнула спортсменка, косясь на мрачную родительницу. — Через сутки об этом сто двадцать три чата говорить будут. Утечка гарантирована.

— Не улавливаю, — поморщился Хьюга-средний. — Причём здесь карьера Йоко?

— Утечка из кабинета главы безопасности корпорации, — разжевала Хину. — У нас в верхах — все возможные виды кадровых и карьерных битв. Таким образом очков в глазах новых акционеров она не наберёт, а со старыми — с нами — давно горшки побила.

Пару секунд дружно помолчали.

— Мам. Что решаешь с акциями? На эксклюзив не претендую, просто хочу гарантировать свою долю, — спортсменка забросила в рот вишенку с блюдца и ещё раз зевнула. — Между нами: состариться в Йокогаме не планирую. Под джентльменское соглашение обещаю тебе этот пакет обратно вернуть сразу после распределения квартальной прибыли.

— Ты, что ли, хочешь обратно в акционеры на месяц⁈ — Хьюга-средний явно не поспевал за беседой.

— Ну да. Пройти кризис, вернуть котировки — а там и я им стану не нужна, и мне будет чем заняться.

— Я не отдам тебе акций. Более того, ты примешь предложение новых акционеров без условий. — Мать заговорила отрывисто, поскольку откровенно нервничала.

Хину повернулась к ней:

— Я тоже тебя очень люблю. Твой тезис услышала, но не понимаю подоплёки. Ты же отдаёшь себе отчёт, что я свободный человек? Не чья-то рабыня? Что за наезды голой попой на ёжика?

— Девочки, вот только не начинайте! — отец безошибочным чутьём определил грядущий скандал и попытался ввинтиться между традиционно непримиримыми представительницами прекрасного пола.

— Ты — моя родная дочь, — отчеканила Хьюга-старшая. — Если рассчитываешь и дальше считаться членом семьи, то засунешь себе сейчас свои амбиции сама знаешь куда и будешь меня слушать!

В глазах спортсменки разгорелся интерес:

— А тебе не кажется, что с этим разговором ты немножко опоздала? Лет эдак на пятнадцать?

В следующую секунду мать сорвалась на свою стандартную истерику (что для взвешенной Хину всегда было диким и как для японки, и как для личности):

— Ты!.. — она обличающе вытянула указательный палец в сторону дочери. — Знаешь, чего мне стоила в своё время твоя помолвка с Сузуки Сёго⁈ Ты это хоть раз оценила⁈ Ты в курсе, что он и Йоко прямо сейчас на горячих источниках, вдвоём⁈… Открой мессенджер, посмотри их совместную фотосессию! Вынырни хоть раз из своих ненужных дел!

— А-ха-х, Йоко-тян времени зря не теряет, — развеселилась глава регулярного менеджмента, пропуская мимо ушей «ненужные дела».

— Что ты имеешь в виду? — отец предсказуемо вцепился в последнюю фразу (не Такидзиро он далеко, увы, но какое-то чутьё тоже есть).

— Не мне обсуждать её нравственность либо безнравственность, — Хину покачала головой.

Она не