Гений Медицины - Игорь Алмазов Страница 34

Я сделал соответствующую запись и продолжил обход. Остальные женщины тоже оказались в порядке, и в итоге закончил я даже раньше, чем ожидал.

— Быстро же вы с моими пациентками разобрались, — прищурился Терентьев, когда я принёс ему истории. — Перепроверять за вами надо?

— Если хотите, — пожал я плечами. — Проблемы были только у одной, ГЭРБ. Я назначил Гевискон, он разрешён при беременности.

В этот момент в кабинет к Терентьеву зашла и Тарасова.

— Я закончила, — скромно оповестила она. — У одной из пациенток варикоз, но компрессионный трикотаж уже носит. Остальные в норме. Ну, по части терапии. Только варикоза почему-то не было в жалобах.

— Как и изжоги, — подметил я. — Проверяли нас?

— Не без этого, — прищурился Терентьев. — Чтобы понять, можно ли вам доверить моих крошек. И справились вы отлично. Спасибо за помощь, можете возвращаться к себе. Леночка, если не хотите чаю, конечно.

— Нет, спасибо, — испуганно отозвалась она и первой покинула кабинет.

— Ах, какая женщина, мне б такую, — мечтательно пропел Терентьев ей вслед.

Мне тоже пора.

Я вернулся в отделение, проверил Клочка, который всё так же дремал и набирался сил, и решил попить чаю.

У некоторых пациентов бытует мнение, что врачи вообще не работают, а только и делают, что пьют чай. Разумеется, это не так. Просто иногда посидеть пять минут с кружкой чая — это единственный отдых за целый рабочий день. Во вред пациентам это точно не идёт.

— Боткин, потрудитесь объяснить, зачем вы положили в отделение Горбунова? — влетел в ординаторскую Зубов.

Попил чаю, называется. Как он вообще успел заметить, что мы вернулись с другого отделения?

— У него гемоглобин семьдесят был, — ответил я. — Это показатель для госпитализации.

— Да ну? — прищурился наставник. — Какая это степень?

— Среднетяжёлая, — вспомнив классификацию, ответил я. — На самой нижней границе.

Если гемоглобин от семидесяти до девяноста грамм на литр — анемия считается среднетяжёлой. А при снижении ниже семидесяти — она уже переходит в тяжёлую.

— А причину вы узнали? — задал следующий вопрос Зубов.

— Кровотечения исключил, — ответил я. — И отправил в отделение. К моменту моего возвращения из приёмного пациент уже спал. К чему вы ведёте?

— К тому, что Горбунов веган! — заявил наставник. — Отсюда и такие показатели гемоглобина. Понижен он был давно, просто он никуда не обращался.

Вегетарианец — это человек, который не ест животную пищу и все её производные: яйца, молоко, мёд, творог, сыр. Его рацион состоит только из овощей, фруктов и орехов.

Что ж, это действительно объясняет наличие анемии. Не удивлюсь, если по анализам выявится и недостаток других элементов, питание абсолютно несбалансированное. Только не очень пока понятно, что Зубов хочет от меня.

— Ну и что? — уточнил я. — Всё равно такой показатель — это повод для госпитализации.

— В этом случае не повод! — воскликнул Зубов. — Поднимем мы ему сейчас гемоглобин, так он снова упадёт. Мясо есть его не заставишь! А железо можно было в таблетированной форме выписать и домой отпустить, капать показаний нет.

— А осложнения, а другие дефициты? — спросил я.

— Дефициты он может и в поликлинике проверять, — отрезал Зубов. — А осложнений нет, организм его уже адаптировался. Так зачем вы его положили?

Я был в корне не согласен с наставником. Образ жизни пациента меня никак не касается. Как и его взгляды на жизнь. Но с таким показателем я просто не мог его не определить в отделение.

— При всём моём уважении, у него были все основания для госпитализации, — проговорил я. — Нельзя было просто отпускать его домой, он мог в обморок где-нибудь упасть!

— Ну до этого как-то не падал, — заявил наставник. — А вы решили со мной поспорить?

— Я не хочу спорить, просто у меня другое мнение, — пожал я плечами. — И я от него не откажусь.

— Не может тут быть у вас своего мнения! — повысил голос Зубов. — Прав тут я, ведь я заведующий. А вы останетесь и сегодня на ночное дежурство и подумаете обо всей этой ситуации. Если завтра не признаете, что я был прав — оставлю и завтра!

С этими словами Зубов покинул ординаторскую. Что ж, ему явно кто-то подпортил настроение. Но со мной он прогадал, его правоту я в этом вопросе не признаю, сколько бы ни пришлось оставаться в отделении. Ведь пациент с такими показателями в самом деле может до дома не дойти…

Только Клочка жаль, ему бы лучше дома отлежаться. Но он уже неплохо обустроился в моей сумке. Принесу ему чего-нибудь вкусного с обеда.

Я собрался обратно сесть на диван, но в ординаторской зазвонил телефон.

— Терапия, Боткин, слушаю, — отозвался я.

— Привет, спаситель, — услышал я знакомый голос Антона Кирилловича. — Можешь в приёмное ненадолго спуститься? Срочный разговор есть.

Глава 12

Зачем я резко мог понадобиться врачу приёмного отделения? Идей на этот счёт у меня не было. Но поводов отказываться тоже нет, это не похоже на очередную попытку меня подставить.

Поэтому я согласился и решил уже на месте узнать, что это за срочное дело.

Тем более, сдавать Зубову мне сегодня ничего не надо, и к тому же я снова дежурю.

Так что я ещё раз проверил Клочка и отправился в приёмное отделение. Видимо, Антон Кириллович работал сутки и сейчас к вечеру как раз должен был освободиться.

— Привет! — радостно воскликнул он, когда я зашёл в его кабинет. — Можно на «ты»?

— Можно, — кивнул я. — Что случилось?

— А пойдём в нашу комнату отдыха, там поболтаем, — ответил Антон Кириллович. — Я тут на сегодня отработал, сейчас сменщик придёт.

Он провёл меня в комнату отдыха, которая была очень похожа по обстановке на нашу ординаторскую. Врачам приёмного отделения тоже нужно место, чтобы переводить дух.

— Располагайся, чувствуй себя как в родной ординаторской, — пошутил Антон. — Чай будешь?

— Нет, спасибо, — отказался я. — Ты сказал, что срочный разговор есть.

— Есть, — кивнул тот. — Я думаю, нам надо подружиться.

Внезапное предложение, возникшее на ровном месте. Нет, я конечно всегда не против новым друзьям, но с чего