Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 - Семён Афанасьев Страница 27

— А откуда вы знаете, как нас зовут? — весело ответила вопросом Ута, поймавшая в результате адреналинового отходняка свой регулярный вайб под названием «море по колено».

Логист удивлённо задрал брови и ткнул указательным пальцем в сторону её груди.

— Вот я тормоз, — Ута развеселилась сильнее — на выданных МИДом пиджаках и у неё, и у спутника до сих пор красовались бейджи-карманы.

С именами, «ведомственной принадлежностью», с флагом и названием страны.

Стюардесса тем временем присела на одно колено между рядами, опираясь на подлокотник — чтобы оказаться на уровне лиц пассажиров и не вещать на весь салон (обязательная часть подобных авиапроцедур, особенно в бизнес-классе). Она заговорила тихо, прикрывая рот ладонью (тоже в японской манере), чтобы другие пассажиры не прочитали по губам:

— Вам сообщение от капитана.

Обратные билеты они покупали по сети своими руками, когда в дипломатической машине неслись по Пекину. Возможно, поэтому приятного одиночества в салоне, как по дороге сюда, не наблюдалось. Другие пассажиры кроме них в бизнес-классе имелись (впрочем, немногие числом и сидели они в противоположном конце, в стороне).

— Конечно. Спасибо лично от меня такой очаровательной шефу рейса, — доброжелательно улыбнулся Решетников. — Пожалуйста, не стойте на коленях, — серьёзно попросил он. — Мне крайне неловко: я не чистокровный японец, в других местах так не принято. Рядом есть свободное кресло, люди далеко — вас не услышат.

Он поощряюще свесился в проход, девица расположилась на следующем месте и сделала то же самое, наклоняясь к пассажиру вплотную.

Ута почувствовала резкий укол ревности — да, беспочвенная тупость. С её внешностью можно себе позволить; пользуясь габаритами бизнес-класса, она поднялась из кресла и решительно уселась на колени Решетникова:

— Должна же и я слышать, о чём вы. Понимаю, что так нельзя, но вы же ненадолго? — и ангельски захлопала ресницами. — Сейчас быстро сообщите нам, что хотели — я тут же вернусь обратно.

Такидзиро картинно вздохнул и снова драматично задрал домиком брови.

— Не любит он меня, — Уэки тоже «вздохнула», доверительно глядя на сотрудницу авиакомпании. — Только и делает, что юзает, причём не буду уточнять, куда и как. Пха-ха-ха, читаете между строк намёки?

Девица осталась равнодушной к чужим проблемам, с сосредоточенным лицом она протянула бумажку:

— Это хронология. Пожалуйста, ознакомьтесь. Потом я всё поясню.

1. 18:02 — рулёжка.

2. 18:03 (предположительно, поскольку из наземных источников) — МГБ звонят в AVSEC.

3. 18:05 — Tower даёт разрешение на взлёт, не зная о запрете.

4. 18:07 — Самолёт взлетает.

5. 18:10 — МОБ передаёт CAAC сигнал: «Остановить самолёт в воздухе».

6. 18:20 — CAAC советуется с военными и руководством аэропорта.

7. 18:30 — Внимание: JL22 уже 500 км от Пекина.

8. 18:35 — Официальный приказ отдан: «JL22, поверните 180, вернитесь в PEK».

9. 18:38 — Самолёт выходит из FIR Китая.

Листик, оторванный из блокнота, был исписан вручную.

— Вы считаете, мы успели в последнюю дверь? — безвестному стажёру с нижних этажей, в отличие от целого директора IT непоследней корпорации страны (да и не только страны, положа руку на сердце), эта абракадабра что-то сказала. — Причём дважды?

Ута цепко перечитала ребус и всё равно не поняла:

— Как ты это вычислил отсюда? — Затем требовательно перевела взгляд на фемину своих лет или чуть старше. — Пояснения будут?

Та топ-менеджера снова проигнорила, уделяя внимание лишь метису:

— А у вас вопросы будут? Так, наверное, проще.

— По борт-переговорам — никаких, — хафу с бесящим Уту компетентным видом покачал головой. — Непонятно, как вы получили остальную информацию, — он потряс листиком. — Я, признаться, тоже имел предчувствия на эту тему, с вашим анализом они совпадают полностью. Но у вас в экипаже что, есть штатные сотрудники, м-м-м, известной государственной организации?

— Хоть бы уточнил, какой, — проворчала Уэки, старательно ёрзая на чужих коленях. — Организации. А то сплошная интрига, я не одупляюсь.

— Вам и не нужно. — Сотрудница авиакомпании бросила фразу настолько резко, что у Уты как у японки, ещё и в бизнес-классе, это вызвало оторопь.

— Пожалуйста, помолчи. Пока. Очень тебя прошу, — пальцы Решетникова исполнили арпеджио на её попе. — Ради меня. Ты и так привлекаешь внимание всего салона, я тебе сам потом всё объясню. Слово.

Душу резко и без перехода затопила горечь:

— Бросила всё, только чтоб полететь с тобой! МИДовец сказал — это очень классно и в интересах вашего дела! От тебя не отходила даже в том замесе, была готова драться! Утром не будила! — Ута с удивлением обнаружила, что смахивает предательскую влагу из угла глаза. — Такое хорошее настроение было, когда вместе переночевали! Сцен не устраивала, стойко переносила… все напряги и будущие «перспективы»! — последнее слово она выплюнула с сарказмом. — Ладно, — ей стало обидно-обидно и до слёз жалко себя. — Извини, что навязываюсь. Больше не повторится, как раз домой летим. Договаривались не парить друг другу мозги — исполняю. Удачи!

Она против воли всхлипнула (вышло реально громко, чуть не на весь бизнес-класс, хотя очень хотелось сдержаться), резко поднялась.

В следующую секунду мужские руки стремительно сжались на её бёдрах и энергично дёрнули обратно:

— Не уходи. Ты даже представить не можешь, как я тебе благодарен. — Решетников качнул её пару раз на коленке вверх-вниз, как родитель — маленького ребёнка. — Пожалуйста, посиди тихо и побудь послушной девочкой?

— С тебя два часа полного сексуального рабства, — шмыгнув носом, Ута вытерла рукавом лицо.

Два раза. Хотя вместо того хотелось высказать много больше.

Стюардесса изумилась и, как и кое-кто минуту назад, тоже поставила брови домиком.

— Ничего страшного! — буркнула айтишница в ответ на невысказанный вопрос. — Хоть и Кензо, — она дёрнула себя за пострадавший рукав, — но казённый! Выдан за счёт министерства, я лично ни йены не платила. Отдавать не просили, но если скажут — отнесу в химчистку перед тем, как возвращать. Чужое не жалко. — И поработала брендовой вещью в роли носового платка снова.

— Ты прелесть, — счастливо заржал Решетников без перехода.

Его руки при этом продолжали сжимать нужные части её организма.

Можно даже сказать, самые