Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 - Семён Афанасьев Страница 26

Китаец, стоявший возле стеклянных дверей, вежливо заблокировал вход:

— Извините. — Скользнул взглядом по мидовским значкам Уэки и Решетникова, слегка озадачился.

— У них троих билеты бизнес-класса. Я лишь провожаю. — Огихара протянул свой дипломатический паспорт первым.

— Вы сами не летите? — сотрудник аэропорта мазнул взглядом по первой странице и тут же вернул документ.

— Нет, только сопровождаю.

Ута вывела на экран qr-коды билетов:

— Пожалуйста, сканируйте. Паспорта нужны?

— Да.

— Он с нами, мы в одной группе на конференции. — Она обратила внимание, что местный задержался чуть дольше на паспорте Вана. — У нас получится вместе пройти границу отсюда или для граждан КНР другие очереди?

— Получится, у вас свой коридор. Вы же бизнес-класс. Возьмите, — парень посторонился, освобождая проход и возвращая документы единой стопкой Огихаре.

— Хоть бы счастливого пути пожелал, — мстительно выговорила Уэки так, чтоб слышно было метров на десять вокруг.

В ВИПе, коротая ожидание, между собой общались на нихонго, Даити-кун с Ваном — на жонггуо.

Внезапно задёргался телефон дипломата. Он коротко поговорил секунд тридцать, потом с абсолютно спокойным лицом сказал по-японски:

— Звонили из аналитики.

Та спецслужба МИДа, поняла айтишница.

— Что поют? — так же беззаботно поинтересовался логист.

— Прошла нехорошая информация, ты понял по каким каналам. Местные пытаются лихорадочно закрыть выезд нашему другу, — на китайского учёного никто из двоих не смотрел.

— Может, пройти границу пораньше? — задумался вслух Такидзиро. — Если между ведомствами неразбериха, из последнего зала погранцы доставать уже не имеют права. Как и снимать с борта. Могут только тормознуть, когда ему штамп в паспорт ляпают. Но если тот момент будет позади…

— Не поможет. Те весёлые ребята, которые были возле тюрьмы, сейчас ставят на уши свой центральный аппарат. Вроде бы этап согласования с судом — другим способом его не задержишь. Большего мне не сказали — наши не хотят светить агентуру, скорее всего, сами не в курсе.

— Давай тогда посчитаем по худшему сценарию. — Визуально Решетников расслабился ещё больше.

Ван, внимательно отслеживающий японские лица, вздохнул и с наслаждением припал к высокому стакану с апельсиновым фрешем.

— Худшего сценария не будет, — Огихара уверенно покачал головой. — Борт же японский.

— В воздухе не развернут?

— По формальным правилам в самом крайнем случае могут попытаться завернуть с рулёжки, но и то. Решение суда в команды авиадиспетчеров трансформируются долго.

— Не должны успеть тогда, — Такидзиро, видимо, наплевал на спокойствие китайца и резко впал в задумчивость.

Ван что-то такое уловил и обратился на жонггуо к посольскому.

Тот коротко качнул головой, выплеснул в рот остатки кофе и решительно поднялся:

— Пойдёмте. Дойду с вами, спрошу экипаж кое о чём.

Уэки про себя поразилась, сколько она ещё не знает о недекларируемых пропускных каналах сквозь неприступные (официально) службы аэропорта.

Контроль паспортов на этом проходе, вопреки подспудным опасениям, не занял и минуты. Дольше всего мордовали не Вана (как можно было бы подумать), а вообще Огихару. На его просьбу позвать сектюрити — надо передать через экипаж кое-что по дипломатической части — сотрудник миграционной службы на ровном месте упёрся:

— Вас и досюда имели право не пустить!

— Не имели вы такого права. Рейс двадцать два — наш, Japan Airlines. Nihon Kоku, — продублировал чиновник зачем-то на родном языке.

— То, о чём вы просите, категорически невозможно!

— … В вашей больной фантазии. Наш разговор фиксируется?

Оба спорящих дружно посмотрели на висящую над их головами на кронштейне камеру.

— Да.

— Отлично. Заявляю официально, — после пары минут препирательств Даити-кун закусил удила. — Ни авиационная безопасность в Китае, ни тем более вы не имеет права ни останавливать, ни досматривать дипломата с дипломатическим паспортом принудительно, если он не вылетает, а только сопровождает.

Разговор вёлся по-английски, почему — Уэки сперва не поняла, ведь товарищ Решетникова бегло говорил на местном. В разгар чужой ругани до неё дошло: Даити-кун выбрал язык, который они с Такидзиро знают. Беседа явно на повышенных тонах, говори он по-китайски — Ван-то поймёт и нервничать не будет (к нему претензий не возникло), а вот они с Решетниковым нервных клеток могут подрастерять.

— … Если же дипломат сам летит, он может быть досмотрен, но с соблюдением особых условий — вежливо, с уважением и без физического принуждения. — Огихара будто забивал словами гвозди в доску. — Основание: Венская конвенция о дипломатических сношениях от тысяча девятьсот шестьдесят первого года…

Такидзиро громко зевнул.

— … Согласно статье двадцать и сорок девять, личность дипломата неприкосновенна. Его нельзя задерживать, арестовывать, обыскивать… Он имеет иммунитет от юрисдикции принимающего государства…

— Извините. — За спиной местного сотрудника соткался кто-то из начальства. — Можно ваш документ?

Через десять секунд они вчетвером шли по рукаву в сторону самолёта.

* * *

— До последнего трясся, — признался Такидзиро после отрыва от земли.

Она не ожидала.

— Почему? — Ута покосилась на Вана.

Учёный занял место возле иллюминатора и восторженно провожал глазами землю. Когда раздавали леденцы перед взлётом, хань взял себе сразу три и сейчас хрустел ими, как ребёнок.

— Покормить его не успели! Только сока и дали в зале ожидания! — спохватился Решетников. — Хорошо, бизнес-класс, — успокоился он через секунду. — Сейчас набор высоты закончится — исправимся.

— Почему ты нервничал до последнего? — Уэки не стала бы директором департамента, если б не умела получать ответы на свои вопросы.

— Если самолёт уже начал руление или оторвался от земли, китайская сторона не имеет юрисдикции вмешиваться. Но до взлёта — любое вмешательство возможно. — Товарищ воровато оглянулся и признался, — прям одним местом чувствовал, счёт на секунды.

Затем сказал, каким именно местом.

Через какое-то время на вызов кнопкой из бизнес-класса появилась стюардесса:

— Чем могу помочь?

— Наш товарищ только что вышел из китайской тюрьмы, — рубанула в лоб Ута, сама не понимая, зачем так поступает. — Пожалуйста, помогите его накормить? Так, чтобы он гордился, что летит в Японию?

Аппетиту учёного они с Решетниковым удивлялись следующую половину часа.

Глава 9

— Решетников-сан, Уэки-сан. Вы позволите? — к ним подошла незнакомая стюардесса, не та, которая обслуживала ранее и не из тех, что работали в эконом классе. — Есть важная