Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 - Семён Афанасьев Страница 17

— Упс.

— «Чаепитие» — да, где-то неформально, но тем не менее властно. Это неофициальный, но обязывающий вызов, используемый госбезопасностью или полицией. Может быть устным (через телефон, WeChat) или письменным. Подкат вообще часто мягкий: «Просим подойти по поводу административных вопросов». Илм «Есть уточнения по вашему недавнему визиту/публикации».

— Ой.

— На самом деле это мероприятие с давлением, особенно в отношении бывших политзаключённых или тех, кого подозревают в нелояльности.

— Совсем никак не отказаться?

— Отказаться можно, но последствия будут: либо визит домой с демонстрацией полномочий, либо вызов по другой, уже официальной статье. Формальный вызов — это уже юридический инструмент… Применяется полицией, прокуратурой или МГБ… Вызов оформляется письменно, с печатью, может быть на 12 или 24 часа задержания…

Ута слушала продолжение лекции и не верила, что такое может существовать в реальности.

— … Используется для «сбора информации», но де-факто это допрос. Отказ прийти равно автоматическое основание для задержания. За последним в здешних краях дело не станет, уж поверьте. Единственная панацея — дипломатический иммунитет, — Огихара похлопал по карману.

— Как-то угрюмо и грустно всё, — констатировала топ-менеджер. — Бр-р-р.

— Вы просто не привыкли и не в теме. Ключевая разница с нами: в Китае отсутствует разделение на официальную и неофициальную повестку. Даже «неформальный» вызов — это уже система давления, и человек не может проигнорировать его без последствий.

* * *

— Район Чаоян, восточная часть Пекина. — Товарищ Решетникова шагнул из машины первым.

Такидзиро ухитрился его опередить и заднюю дверь перед ней открыл собственноручно.

— Это и есть та самая тюрьма Министерства государственной безопасности, — продолжил дипломат.

— Не поняла, как мы сюда подъехали. — Она принялась изучать хитросплетение многоуровневых автострад и многочисленных съездов с них.

— Свернули с кольцевой автодороги Джи Сто Один, вон там — улица Цзюсяньцяо.

Неподалёку располагались кварталы на удивление элитной застройки, склады, старые военные комплексы и жилые районы попроще.

— Метро нет поблизости: добраться только на машине, такси, служебном транспорте, — следом за ней принялся осматриваться и Такидзиро. — Н-да уж. Атмосфера места ещё та.

Уэки про себя согласилась: архитектура реально какая-то анонимная, китайцы умеют строить не от мира сего. Бетон, серые фасады, гладкие стены. Ни указателей, ни названий.

Вокруг — высокие стены, колючая проволока, камеры. Даже за пределами тюремного комплекса обстановка вакуумная и глухая.

— Ближайшее кафе — в километре, — проговорил посольский, ни к кому не обращаясь. — Всё, что рядом — это тишина и ощущение того, что тебя не должны видеть.

— Как на кладбище, — подвела итог своим ощущениям Ута.

— Все боятся, — вздохнул Огихара. — Не за «того парня», за себя. Камеры в районе Цзюсяньцяо — это не просто система наблюдения. Это всевидящее око, за которым стоит не полицейский, а аналитик МГБ с доступом к биометрии и поведению.

— Не успеют, — проворчал угрюмо Такидзиро. — Пока, в худшем случае, пройдёт по команде туда, — он ткнул пальцем в небо. — До самого верха. Потом пока спустится вниз, уже по ведомству МГБ.

— Иерархия принятия решений, — кивнул Огихара, соглашаясь.

Уэки не стала переспрашивать, что за ребус — начали медленно открываться ворота. За ними обнаружился не пойми зачем установленный шлагбаум — он поднялся со скрипом.

На улицу вышел человек. На нём была выцветшая куртка, явно чужая, никак не по погоде. Пластиковый пакет — личные вещи. В левой руке он зажимал какую-то бумажку, правое запястье держал у уха.

— Часы не идут, — сказано было по-английски, с диким акцентом, после того, как незнакомец увидел стоящего посреди улицы Решетникова.

На прочих недавний заключённый внимания не обратил — рассверливал взглядом единственное знакомое лицо.

Даже на машину не посмотрел, машинально отметила айтишница. Странно как-то. Первые шаги Вана (это же он?) за пределами режимного периметра — и сразу тишина. Не свобода, нечто пограничное. Как если бы город присел на корточки и смотрел, затаившись; даже у меня — японки — изморозь по спине.

Чем объяснить?

На противоположной стороне улицы не пойми откуда материализовались две фигуры в серых куртках, неприметные, глаза скрыты под козырьками. Один из параллельных «встречающих» сделал шаг, достал телефон. Изобразил, что снимает дорогу, но объектив направил точно на Вана и на японцев.

Второй серый вроде бы просто закурил. Но, прикуривая, весьма красноречиво уставился Уте в глаза.

Огихара, как оказалось, с курса ничуть не сбился. За эту пару секунд он установил штатив (и когда успел достать из багажника?), закрепил на нём весьма непростой гаджет (Sharp AQUOS R8 PRO) и начал съёмку:

— Нихао, цин’ай дэ Ван, вомен хэнь гаосин кандзя нинин.

Ута не поняла, впрочем, не сильно тем и озаботилась. Гораздо больше её впечатлила техника:

— Прикольное у вас оборудование, — она заговорила специально на нихонго и таким жаргоном, что даже тысяча офигенных переводчиков-синхронистов пробуксовали бы и не перевели бы — не будь они носителями языка.

— Телефон что ли? — отстранённо поинтересовался Такидзиро, глядя на местных визави глазами не особо сытого ястреба.

— Да. — Ута назвала модель вслух. — Вышел в Японии в 2023 году, актуален до сих пор — лучше ничего нет в принципе.

— Что в нём особенного? — метис охотно поддержал светскую беседу, незримо давая понять, что она все делает правильно.

— Камера — однодюймовый сенсор от Leica, как у профессиональных фотоаппаратов, — его дремучасти она уже не удивлялась. — Шестьдесят четыре МП, высокая светочувствительность, идеален для съёмки в темноте.

— Хренасе, — Решетников сбился на её стиль.

— Ну. Поддержка съёмки RAW и AI-режимов наблюдения. Защита IP-шестьдесят восемь, устойчив к воде и пыли.

— Боюсь представить, сколько оно стоит, — хафу уважительно мазнул взглядом по девайсу.

— Snapdragon восемь Gen два, мощнейший процессор. Разработан для технологических энтузиастов и военных подрядчиков — в Японии Sharp часто работает с оборонным сектором, — завершила пояснение топовая айтишница отрасли.

Серые быстро пересекли улицу. Один направился к Огихаре, выкрикивая что-то по-китайски (явно «Не снимайте!»), второй пошёл к Вану.

Ута не успела моргнуть, как первый уже стоял возле дипломата и перешёл на корявый, но вполне узнаваемый английский:

— Это режимный объект. Уберите телефон.

Посольский картинно поднял