Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 - Семён Афанасьев Страница 16

— Исключено, — перебил хафу, комментируя друга вполголоса и синхронно. — В данном конкретном случае полностью исключено.

— … это будет не демонстративное давление, а тихое, но постоянное сопровождение: возле выхода могут стоять машины без опознавательных знаков, — дипломат словно читал лекцию, сам увлекаясь предметом. — Его могут сопровождать до дома, иногда молча; в первое время за ним почти наверняка будет установлено внешнее наблюдение — пешее или через камеры.

— Я в курсе, — вздохнула Уэки. — Пекин насыщен системой видеоконтроля, могу даже кое-какие детали перечислить.

— А-а-а, ну да. Вы же глава профильного департамента.

— А что вы говорили про какой-то общественный нажим? На что это похоже?

— Социальное и цифровое давление. Телефон и интернет бывшего заключённого могут прослушиваться или контролироваться: от WeChat до банковских приложений. Местный участковый полицейский (или аналогичный сотрудник офиса безопасности) могут рандомно навещать по месту жительства, особенно если человек «не смирился», — Огихара вопросительно покосился на метиса.

— Наш не смирился однозначно, но этот пункт тоже не актуален. По вполне понятным объективным причинам. Оттуда едем сразу за его паспортом, потом играем в старинную американскую игру.

— Какую? — Ута переспросила на автомате.

— «Сперва поймай!», — заржали мужчины одновременно.

— Ещё его могут вызвать на «чаепитие», это вообще классическая практика китайских спецслужб. — Продолжил посольский.

— Если тупо не пойти? — удивилась в ответ топ-менеджер. — Я б банально послала, — она добавила, куда именно.

— Не вариант, боюсь.

— Ладно. В чём подвох этого чаепития?

— Неформальная беседа в участке или в учреждении госбезопасности, где дают понять, что он под колпаком.

Неожиданно к расспросу дилетантки присоединился прошаренный обычно Решетников, которому вроде как полагалось понимать в теме больше неё:

— Что там по режимам прикрепления? Ты упоминал только что.

— Ограничения по месту жительства и перемещению, — кивнул самый необычный, наверное, японский культурный атташе за всю историю здешнего посольства. — Его могут заставить подписать обязательства, например, о недопущении распространения «государственной тайны» или о «лояльности к руководящей роли партии».

— Реально? — посомневался метис. — Такой бред и сегодня возможен?

— Да, если они тебя с его хвоста сбреют. При тебе, конечно, нет — спектакль на людях устраивать никто не будет.

— Еще что?

— Он может быть ограничен в передвижении — например, не сможет покидать определённый район, а то и квартал.

— Добровольно или?..

— Добровольно-принудительно. В некоторых случаях бывших заключённых принуждают к переезду в место, где легче контролировать их окружение, но, я думаю, не ваш случай — если вы одной ногой уже «там». И если сразу после выхода у него есть деньги на билет до нас, потому что обычно это — самый первый барьер для таких, как он. Как говорится, сутки-двое туда-сюда, а там и система раскачается.

— Есть у него деньги. Дальше?

— Давление через родственников и работу.

— Через родственников — это как? — Решетников только что ушами в воздухе не перебрал. — Подробнее?

— Работодатели, узнав, что человек сидел в тюрьме МГБ, чаще всего не возьмут его обратно. Его семья может быть официально предупреждена или тоже «приглашена на разговор». Детей могут не принимать в хорошие школы, уже говорил; родственникам могут отказывать в трудоустройстве — негласно.

— А-а-а, фу-ф, неактуально, — хафу резко успокоился. — У тебя для съёмки штатка или личка?

— Два в одном. Не переживай, всё будет как договаривались.

— Спасибо.

Айтишница всё той же женской интуицией именно в этот момент почувствовала, что их водитель находится с ними по собственному почину, не по какой-либо официальной команде (даже негласной). Наверное, можно назвать и служебным злоупотреблением, ошарашенно думала Уэки, на какое-то время выключаясь из беседы под влиянием впечатлений.

— И кстати, — Огихара со значением поднял указательный палец. — Фотографировать «режимные объекты» и публичное поведение — не самая лучшая идея.

— Не ворчи, — ровно предложил Такидзиро и не в первый раз напомнил, — ты под иммунитетом. Ты же понимаешь, для дела нужно. Выговор потом как-нибудь перекашляешь.

— Как скажешь.

— А что будет? — Ута справилась с незапланированными эмоциями и снова смогла общаться. — Если наш человек попробует снять здание, где сидел тот тип?

— Снимать будет не Такидзиро, а я, — жизнерадостно захохотал посольский. — Ему таких номеров точно лучше не проворачивать — с вашими-то документами. Что будет? В моём случае — ничего, ибо дипломатический паспорт. Свою «благодарность» за плохое поведение я могу получить только от Японии, не от китайцев. У местных, говоря цинично, руки коротки.

— И всё же?

— Если выйти на улицу с камерой и начать снимать, как вы сказали, то в течение минуты к вам подойдут патрульные или оперативники в штатском.

— Потом?

— Могут конфисковать оборудование, потребовать удалить кадры; при повторении — арест по обвинению в шпионаже или распространении секретной информации.

— Ух ты. И как тут не испугаться.

— Важное отличие от других мест, — серьёзно продолжил товарищ Решетникова. — Если в большинстве стран любым санкциям всегда предшествует то или иное предупреждение — часто оно вообще требуется по закону — то в Китае никто не будет ни кричать, ни предупреждать.

— А как тогда?

— Вместо этого просто молча встанут рядом, глядя в глаза; прижмут руку к объективу, не объясняя; уведут в сторону и «побеседуют».

— Не в нашем случае, — лаконично бросил Такидзиро. — Как говорится, пусть пробуют.

— Не в нашем. Пусть пробуют.

— А если съёмку б вели не вы? А местные? — ей стало слегка неловко за свою настойчивость, поэтому она оговорилась. — Простите моё неуёмное любопытство. Как на другую планету попала — реально интересно. Понимаю, что выгляжу малолетней идиоткой.

— Все б так выглядели, как вы… Если местные затеяли бы съёмку, то последствия — вплоть до визита потом к ним домой, где в конфиденциальной тишине напомнят, что «прощения может не быть». Либо смотрите выше: приглашение на чаепитие, отказ «от чая» не предусмотрен.

— Не повестка? Просто так вот позвонят и позовут? Что мешает послать? — Уэки никак не могла поверить.

— В Китае нет точной аналогии нашей судебной повестке. Тут используется механизм вызова на «беседу» — юэтань, или вызов для допроса