Двойник короля 21 - Артемий Скабер Страница 12

Пришлось очень постараться, чтобы спасти эту «дурочку». В процессе запихивания её души в тело… В общем, я подчинил её себе. Мысли вернулись к тому моменту, когда моя сущность удерживала душу Зейнаб. Что-то произошло тогда: сплетение, слияние. Теперь наши существа, скажем так, связаны. Почувствовал эту связь сразу после возвращения — тонкую нить, протянувшуюся от моей души к её.

Хотел ли я этого? Нет. Эффект оказался неожиданным побочным результатом спасения. Не планировал подчинять Зейнаб, не стремился к контролю над ней. Хотел только вернуть её к жизни, и вот итог.

Теперь мне не нужна её клятва крови или души, она и так моя. Пожал плечами, глянул на турчанку. Натерпелась Зейнаб в последнее время: плен, отравление, потеря кристалла, осознание собственной беспомощности. Пора ей немного отдохнуть и перевести дух.

Дёрнул уголком губ. Кто же знал, что она такая «скромница» будет в постели? Вначале — да, неопытная, неуверенная, но как быстро учится, как жадно впитывает каждый урок. За эти несколько часов она превратилась из неопытной девочки в страстную женщину.

Ну, всё с этим браком понятно. Финальный аккорд сыгран, пора двигаться дальше.

— Ты уйдёшь? — спросила Зейнаб тихим голосом.

Она не спала, просто лежала с закрытыми глазами.

— Да, — кивнул.

Видел, как дрогнули её ресницы, как сжались губы, но девушка не стала умолять остаться, не стала цепляться. Приняла как данность.

— Женщины? — спросила турчанка.

Вопрос прозвучал спокойно, почти буднично. Вот как они каждый раз знают и чувствуют?

— Сколько?

— Что сколько? — повернулся я.

Взгляд встретился с её тёмными глазами — внимательными, изучающими, пронзительными. Она больше не пряталась за закрытыми веками, смотрела прямо.

— Сколько их у тебя появилось, пока я ждала?

— О двух ты знаешь — Елена и Вероника, они теперь беременны. Ещё Изольда, эта тоже носит моего ребёнка, но мы не в браке. Есть ещё одна, там сложно и, кажется, всё.

— Кажется?

— Не всё так просто… — пожал плечами.

Изольда, Фирата, другие женщины, с которыми сводила судьба… Не все отношения можно объяснить простыми словами, не все связи укладываются в привычные рамки. Мой мир сложнее, чем могут представить большинство людей.

— Три беременны, одна из них не жена и ещё как минимум две… — хмыкнула Зейнаб. — А ты времени зря не терял…

В голосе слышалась ирония, но не злость. Зейнаб принимала ситуацию такой, какая она есть.

— Как-то само, — честно признался я.

— Я остаюсь на твоих землях тут? Или их же забрали… Тогда?..

Вопрос о будущем — практичный, рациональный. Где её место в моём мире? Каково её будущее?

— Не, — перебил. — Земли по-прежнему мои. Ещё их будет охранять ваша армия в десять тысяч человек. За конфискованные зелья вернут деньги и объявят войну Русской империи.

— Что? — девушка поднялась.

Движение было резким, порывистым. Она села на кровати, не заботясь о том, что одеяло соскользнуло, обнажая грудь. Небольшая, но идеально сформированная, с тёмными сосками, контрастирующими с оливковой кожей. Пряди волос упали на шею, обрамляя лицо, подчёркивая скулы и линию подбородка. Глаза расширились от удивления и недоверия.

— Пока ты тут пыталась покончить жизнь самоубийством, в вашей стране кое-что изменилось. Султан потерял голову… в прямом смысле этого слова. Мехмет мёртв. На престол взойдёт Зафир.

— Как? — прошептала турчанка.

— Примерно так же, как и с женщинами. Само вышло, — подмигнул ей. — Что касается тебя, нет, ты тут не останешься. Отправляешься ко мне на земли, познакомишься с другими жёнами, поможешь. Дел там куча, поверь мне. Мои земли, монголы, армия императора… Будет весело.

— Как прикажет мой господин! — упала на подушку турчанка.

В её голосе звучала покорность, но в глазах я видел новый огонь.

* * *

Через час

Я оделся и вызвал Джемала, затянул последнюю пряжку на кожаном ремне.

Зейнаб осталась в комнате, завернувшись в шёлковые простыни, — сонная, умиротворённая. Обещала отдыхать, набираться сил для предстоящего путешествия. Ей нужно время, чтобы полностью восстановиться после яда и воскрешения.

Джемал появился бесшумно, соткавшись из теней угла комнаты.

— Готов, господин? — спросил он тихо, склонив голову.

Я кивнул. Мы с ним заглянули во дворец. Из-за разрушенных артефактов проблем не возникло. Охранные системы, настроенные на предыдущего султана, оказались деактивированы в момент его смерти. Другие ещё не успели установить. Ситуация типичная при смене власти — краткий период уязвимости, прежде чем новый режим укрепит свои позиции.

Появились прямо сразу в тронном зале. Никаких церемоний, никаких предварительных объявлений.

Зафир сидел уже на троне, выпрямившись, с напряжённой спиной. Ещё не привык к своему новому положению, ещё не освоился с ролью. Корона султана — тяжёлый золотой тюрбан с огромным изумрудом — казалась слишком большой для его головы.

— Лучшая охрана, — перечислял я Зафиру. — Быстро! Пока мир, отправите мою жену на ту сторону, а потом уже объявишь войну. И смотри мне, чтобы и волос с головы не упал!

Говорил резко, отрывисто, не заботясь о дипломатических тонкостях.

— Магинский! — посмотрел на меня турок. — Тебя не смущает, что ты во дворце моего рода, приказываешь мне, новому султану Османской империи, отвезти твою жену к тебе на земли?

В его голосе звучало удивление, смешанное с нотками раздражения. Брови сдвинулись, образуя морщинку между ними. Рука непроизвольно поднялась к короне, словно проверяя, на месте ли она.

— Нет, — помотал головой. — А должно?

Прямой взгляд, без тени сомнения или неуверенности. Мы оба знали правду: без меня Зафир бы сейчас гнил в земле после дуэли с братцем.

— Ты стал ещё более невыносимым и опасным, — поморщился султан.

Комплимент, по сути. Невыносимый — значит, не поддающийся контролю. Опасный — значит, способный добиваться своего любой ценой.

— Не скажи, вон сколько всего сделал, чтобы твоя задница сейчас сидела на этом месте. Да и с Зейнаб твой папаша очень плохо обошёлся, как и со мной тоже. Столько проблем и мороки создал.

— Я знаю! — оборвал меня Зафир.

Резкий тон, чтобы скрыть неловкость. Жест рукой — словно отмахивался от назойливой мухи, но в глазах — понимание. Он знал цену своего трона, знал, кому обязан.

— Тогда чего нудишь?

— Просто на мои плечи упала