Сергей Соболев - Скриптер Страница 72

– Благодарю, что уделили время, – произнес он наконец глуховатым голосом. – Если не возражаете, я готов приступить к своей миссии.

– Не возражаем, – подал реплику один из аквалонцев.

– Можете приступать, господин Кваттрочи, – сказал Романдовский.

Охранники поставили в указанном им месте стол и стул.

Иезуит поднял глаза горе, к небу.

– Ad majorem Dei gloriam![31] Приступим к сему…

Затем неожиданно громким, властным голосом позвал своего помощника:

– Доменико, ко мне с инструментом!..

Мужчины в деловых костюмах, чтобы не мешать следствию, вернулись в свои машины.

Сарто, северянин, генуэзец тридцати двух лет, чьи отец, дед и прадеды были писцами, библиотекарями, секретарями, чьи предки официально не состояли на службе Ватикана, но служили Ватиканской партии за хорошую плату, вынес из салона «ауди» небольшую дорожную сумку. Он сам вытащил деревянный футляр с хронометром, поставил его на стол. Двое ватиканских стражей встали по обе стороны устья переулка. Один застыл возле закрытого трехметровыми переносными щитами выезда на Тверскую. Другой смотрел в противоположном направлении, от арки вдоль переулка.

Игнаций Кваттрочи, надо сказать, внимательно прочел оба письма, от местных и от аквалонцев. В обоих этих посланиях, вернее, в приложенных к ним файлах, указаны реперные точки, а также хронология событий и иные важные в их деле детали. Сверяясь с собственной памятью, которая никогда еще его не подводила, иезуит выдал серию указаний Доменико Сарто, одному из самых опытных редакторов организации «Апостолы», человеку, которого он сам выбрал в качестве помощника для осуществления миссии в столице схизматиков.

Сарто уселся на единственный стул и принялся выставлять время на привезенном ими с собой приборе. Сначала ввел показания по шкале «год», затем выставил «месяц», «день», и, наконец, часы и минуты на соответствующих шкалах.

– Месяц май, – глуховатым голосом сказал иезуит, – число пятое, – сегодняшнее!.. Местное физическое время – час тридцать пять ровно.

Сарто зафиксировал крепления шкал и головки механизма, кроме секундной. Секундная стрелка, отсчитывая мгновения, ровно шла по круговой шкале хронометра, на футляре которого красуется изображение католического креста с распятием.

Другой крест, а именно, черный крестик, закрепленный на прочной нити четок, крестик, изготовленный по особой, хранимой в тайне столетиями технологии, входящий в комплект rosarium – изготовленного также по особому заказу – Игнаций поднес к циферблату хронометра. Вернее, он вытянул левую руку с четками и свисающим вниз распятием над циферблатом прибора времени… Он держал руку с четками и распятием ровно, параллельно поверхности стола. Он стоял спокойно, он был недвижим; тем не менее, крестик, прикрепленный к четкам, стал вдруг – как бы сам собой – отклоняться от осевой линией. И вот уже он, подобно маятнику, – а он, этот крестик, и исполняет в данный момент роль маятника – стал мерно отклоняться попеременно в одну и в другую стороны.

Когда секундная стрелка завершала свой оборот, эти колебания, вначале медленные, затем убыстрившиеся, уже составляли ровную меру – одну эталонную секунду.

Иезуит правой рукой, – поставив ладонь ребром – остановил колебания этого необычного маятника.

В ту же секунду остановилась секундная стрелка хронометра; но зато включился секундомер в руке у стоящего рядом помощника.

– Время выставлено, – сказал Сарто. – Оперативное время – пятое мая час тридцать шесть минут ровно.

Иезуит, осмотревшись, удовлетворенно покивал головой.

Переулок погрузился в зеленовато-серый сумерек. Исчезли оба транспорта, на которых сюда приехали аквалонцы и местные.

Пропал и черный «ауди», привезший в этот переулок представителя – следователя, если угодно – Третейского судьи. На виду остались лишь двое ватиканских стражей и редактор Сарто. Ну и он, естественно, брат Игнацио, верный слуга Господа.

Доменико использовал для установки экрана первую попавшуюся ровную поверхность; первое, что было под рукой, первое, на что лег глаз – стену дома. Вернее, сгодился ее фрагмент размерами примерно три с половиной на три метра – именно там и открыл редактор Сарто сначала свою рабочую панель, а затем и Живую ленту в нужном ему формате.

Сарто без дополнительной команды со стороны «следователя» включил событийный ролик на воспроизведение. На экране появилось объемное живое изображение…

– Доменико, видишь ли ты то же, что вижу я? – спросил иезуит. – Оба транспорта выглядят серьезно поврежденными!

– Да, брат Игнаций, им основательно досталось!..

Они дождались момента, когда в переулок вползло серебристое облачко, момента, когда обе машины, выглядящие так, как будто они побывали в серьезном ДТП, были просканированы и подвергнуты процессу восстановительной реконструкции.

Прошло несколько секунд… И вот уже на них не видно никаких следов повреждения!

– Стоп! – скомандовал иезуит. – Отмотай чуть назад! С момента появления в ролике синего фургона!.. Да, да, именно с этого места!.. Тебе не кажется, Доминико, что здесь поработали ножницы твоих коллег?

– Ролик, определенно, отредактирован, – отозвался Сарто. – Причем, обеими сторонами!

– Что там за тень промелькнула со стороны третьей машины? – спросил иезуит. – Как будто человеческий силуэт? Или это мне показалось?

– Да, брат Игнаций, так и есть… Прикажешь вскрыть скрипт? Я не уверен, что мне позволят восстановить полную картину событий!..

– Нет… не сейчас, – после небольшой паузы отозвался тот. – Пока что достаточно увиденного нами. Выключай панель; из этого ролика мы все равно ничего интересного для нас больше не выжмем.

До следующего пункта, обозначенного в маршрутном листе Кваттрочи, было рукой подать; и уже вскоре небольшая кавалькада, сопровождаемая двумя джипа охраны, свернула в другой тихий московский переулок, именуемый Петровским.

К этому моменту встречающая сторона – являющаяся также одной из сторон спорного конфликта – перекрыла движение в этом районе. Из переулка, с проезжей части в его центральной части, были убраны те из припаркованных здесь транспортных средств, которые могли бы создать помеху для следствия.

Водитель «ауди» подкатил к арочному проезду, через который можно попасть во внутренний двор, образованный тремя соседствующими, расположенными чуть в глубине переулка зданиями. Двое ватиканских стражей выбрались из салона первыми. Один из них стразу же прошел под арку, где расположен дистанционно управляемый шлагбаум. Другой остался у машины, повернувшись лицом к припаркованным неподалеку транспортам – все те же Jeep Liberty с двумя аквалонцами и черный микроавтобус Mercedes-Benz с чиновником АП и референтом на борту.