Сергей Соболев - Скриптер Страница 71

– Разумная мысль, брат мой!

– Дабы не осквернять престол и алтарь присутствием чужаков, их следует провести в скрипторий через запасной вход!

– Ты читаешь мои мысли, брат Игнаций!.. Когда вас ждать?

– Полагаю, что не задержусь надолго. Я также намерен вызвать сюда для снятия показаний некоторое количество людей по моему делу. Не поздней, чем через два часа, я вернусь и начну опрос.

– Может, стоит закрыть двери храма для посещения от литургии обеденного часа до вечерни?

– Ни в коем случае. Пусть все идет своим чередом, отец Тадеуш. Мы должны возносить молитвы Господу нашему не в пустых храмах, но среди верующих…

– Amen.

– Моя миссия, уверен, не станет помехой для богослужения. Вы, отец Тадеуш, занимайтесь своим делом, я же займусь – своим. Laudetur Jesus Christus!

– In saecula! Удачи тебе, брат, – настоятель храма прежде, чем покинуть салон «ауди», сотворил крестное знамение. – И да пребудет с тобой Господь!

Черный лимузин спустя несколько минут въехал в горловину Леонтьевского переулка. Здесь уже стояли две машины – Jeep Liberty цвета мокрый асфальт и черный, лоснящийся микроавтобус с тонированными стеклами Mercedes-Benz, сделанный по спецзаказу в Германии с госномерам федеральной серии «А»

Четверо мужчин в камуфляжной форме выставили щитовое заграждение; с другой стороны сделали то же самое – перегородив тем самым проезд для транспорта.

Первым из Audi выбрались двое охранников (второй на Лубянке пересел в их машину). Иезуит не стал дожидаться, когда водитель или сотрудник охраны откроет заднюю дверь. Он человек скромный, простой, ему не нужно угождать.

Поэтому он сам открыл дверцу. Выбравшись из салона «ауди», Кваттрочи стал ждать, когда к нему подойдут.

Ждать пришлось недолго.

Захлопали дверцы; из джипа, имеющего дипномера, выбрались двое мужчин в деловых костюмах и солнцезащитных очках. Это «аквалонцы»; информацию по обеим этим личностям Кваттрочи имел в достатке. Поскольку сам проект Akvalon имеет форму американо-британского кондоминимума, то, как и повсеместно, как и в любой другой важной и интересной данному совместному предприятию месте, интересы структуры представляют, по меньшей мере, двое – один из них гражданин США, второй – британский подданный.

Оба занимают мелкие должности в московских посольствах своих стран; это обстоятельство является распространенной в их мире практикой.

Из черного фургона тоже выбрались двое мужчин. На них, как и на аквалонцах, строгие деловые костюмы. Информация о двух русских, их фамилии и их статус, указаны в приложении к письму, присланному этой ночью на имя камерария, главы Апостольской палаты Ватикана. На одного из этих двоих, а именно, на того, что выглядит старшим по возрасту и чину – ему чуть за пятьдесят – имеется довольно пухлое досье. Но это и не удивительно: человек занимает уже лет как десять должность главы Двадцать второго – не существующего официально – департамента при Администрации президента Российской Федерации.

Он – представительское лицо.

Именно Юрий Романдовский – таковы имя и фамилия чиновника – осуществляет контроль от лица высшего руководства страны за деятельностью всех Редакций и иных смежных подразделений в рамках проекта «Третий Рим». А вот является ли этот контроль номинальным, формальным, или реальным, действенным – это уже совсем другой вопрос.

О втором русском, прибывшем на «стрелку», – если пользоваться современной терминологией – имеется лишь минимум информации. Он числится в штате все того же Двадцать второго департамента АП. Должность – помощник-референт. По другим данным является куратором Московской редакции от федерального правительства. Иван Щербаков. Сухощавый мужчина лет сорока с небольшим довольно непримечательной внешности с внимательным профессиональным взглядом…

«Ну что ж, – подумал про себя иезуит, – это уже интересно. Этот самый Щербаков – или „Щербаков“ – скорее всего, и представляет здесь Гильдию Хранителей. Именно он, а не чиновник АП, является истинно глазами и ушами тех, кто его сюда отправил…»

Ничто из того, о чем сейчас напряженно размышлял Игнаций Кваттрочи, не отразилось ни на его смугловатом лице, ни в его гладящих на мир из глубоких глазниц, прикрытых кустистыми бровями, черных жгучих глазах.

Иезуиты, как никто иной, умеют скрывать свои мысли, свои эмоции и чаяния.

Эти четверо подошли к стоящему возле «ауди» мужчине в черном одеянии. Посланник Ватикана и Ордена поприветствовал всех четверых одним общим – вежливым, но сдержанным – кивком.

– Джентльмены, господа, меня зовут Игнаций Кваттрочи, я прибыл из Рима, чтобы выполнить поручение организации «Апостолы».

Он повторил эти слова на трех языках: на английском, русском и на латыни.

– Вам известно, какую именно миссию мне поручили осуществить?

Эту фразу он тоже повторил на трех языках. Хотя все присутствующие здесь свободно владеют и английским, и русским, и латынью, процедура есть процедура.

– Да, отец Игнаций, нам известно, с какой миссией вы прибыли, – сказал один из аквалонцев, высокий сухощавый мужчина лет тридцати пяти с веснущатым лицом, обладающий цепким взглядом. – Мы заинтересованы в самом тщательном расследовании случившегося этой ночью. Нынешней ночью, как вам, должно быть, уже известно, святой отец…

– Называйте меня просто – брат Игнаций, – вставил реплику иезуит. – Я всего лишь скромный служитель Господа нашего Иисуса Христа.

– …были подвергнуты опасности жизни двух наших инспекторов, – продолжил аквалонец. – Более того, имел место незаконный сеанс редактуры!.. Что уже само по себе является серьезнейшим нарушением Римской и Женевской конвенций, регламентирующих деятельность Редакций.

Романдовский, дождавшись окончания спича «заклятых друзей» из Аквалона, – суть их «предъявы» он и без того знал – глядя на прибывшего из Рима представителя третейского судьи, с вежливой полуулыбкой сказал:

– Приветствуем вас, синьор Кваттрочи, на нашей благословенной земле! Надеюсь, для вас и ваших спутников пребывание в нашем городе будет приятным и комфортным… Не мы были инициаторами конфликтной ситуации. Но коль дело дошло до арбитража, то, как вам тоже наверняка уже известно, у нас также имеются претензии к нашим партнерам из организации «Аквалон».

Стороны обменялись еще несколькими ритуальными репликами. На этом, собственно, процедурные вопросы были исчерпаны.

Кваттрочи некоторое время молчал; пребывая в задумчивости – как бы в задумчивости – он неспешно перебирал четки своего rosarium.

– Благодарю, что уделили время, – произнес он наконец глуховатым голосом. – Если не возражаете, я готов приступить к своей миссии.