Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс Страница 13

- Доступен ознакомительный фрагмент
- Категория: Фантастика и фэнтези / Научная Фантастика
- Автор: Герберт Уэллс
- Страниц: 32
- Добавлено: 2025-10-12 00:03:43
- Купить книгу
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс» бесплатно полную версию:Герберт Уэллс (1866–1946) не только прославился своими научно-фантастическими и социальными романами, но и стал одним из первых адептов футурологии – науки, призванной наметить магистральные направления будущего человечества.
В романах «Утопия-модерн» и «Облик грядущего» Уэллс пытается заглянуть за рубеж первых десятилетий ХХ века и ответить на важные вопросы:
Какие конфликты ждут народы Европы в будущем?
Что принесет людям научно-технический прогресс?
Где пролегает грань между эстетическим совершенством и утилитарностью?
На какие жертвы придется пойти обществу ради всеобщего процветания?
Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс читать онлайн бесплатно
Так проблемы экономической теории подверглись бы огромному прояснению, если бы вместо измерения в колеблющихся денежных величинах можно было бы распространить на их обсуждение ту же самую шкалу энергетических единиц – если бы в самом деле можно было совершенно исключить идею торговли. В Утопии-модерн, во всяком случае, производство и распределение обычных товаров были выражены как проблема преобразования энергии, и схема, которую сейчас обсуждала Утопия, была естественным продолжением этой идеи. Все местные энергетические управы должны были свободно выпускать энергетические векселя под залог избытка доступной для продажи энергии – и заключать все свои контракты на оплату в этих банкнотах до меры максимума, определяемого количеством энергии, произведенной и распределенной в этой местности в предыдущем году. Эта эмиссионная способность должна была возобновляться так же быстро, как банкноты, поступавшие для погашения стоимости энергии. В мире без границ, с населением, в основном мигрирующим и эмансипированным от местности, цена энергетических банкнот этих различных местных органов должна будет все время стремиться к единообразию, ибо занятость будет постоянно смещаться в районы, где энергия дешева. Отсюда цена, скажем, миллиона единиц энергии в любой конкретный момент в золотовалютном эквиваленте была бы примерно одинаковой во всем мире. Было предложено выбрать какой-то определенный день, когда экономическая атмосфера наиболее спокойна, и объявить наконец фиксированное соотношение между золотыми монетами и энергетическими банкнотами; каждый золотой лев и каждый кредитный лев представляли бы собой точное количество единиц энергии, которое можно купить в этот день. Старая золотая монета должна была бы сразу перестать быть законным платежным средством сверх определенных пределов – кроме как для центрального правительства, которое не будет перевыпускать ее по мере поступления, иметь полную стоимость в день конвертации по любому курсу; но с течением времени ее все равно заменят обычной жетонной чеканкой. Таким образом, старые расчеты льва и значения мелких разменных денег в повседневной жизни не должны были подвергаться никаким нарушениям.
Экономисты Утопии, как я их понял, имели иной метод и совершенно иную систему теорий, чем те, кого я читал на Земле, и это значительно усложняет мое изложение. Эта статья, на которой я основываю свой «конспект», плавала передо мной в незнакомом, сбивающем с толку и похожем на нечто из сна болоте фразеологии. И все же у меня сложилось впечатление, что вот она – та справедливая золотая середина, которую не смогли нащупать экономисты на моей родной планете. Мало кому удавалось абстрагироваться от интересов политиканского и ура-патриотического толка, а навязчивой идеей всегда становилась международная торговля. Здесь, в Утопии, мировое правительство лишает их такой опоры: импорт отсутствует, если за таковой не считать метеориты, экспорта нет вообще.
Торговля есть исходное понятие земных экономистов, и начинают они с запутанных и неразрешимых загадок о меновой стоимости – неразрешимых в силу того, что любая торговля в конечном счете включает в себя индивидуальные предпочтения, а их невозможно исчислить, они уникальны. Нигде, похоже, экономисты не обращаются с действительно определенными стандартами, каждая экономическая диссертация и дискуссия сильнее, чем предшествующие ей, напоминают игру в крокет, в которую Алиса играла в Стране Чудес – когда молотки были фламинго, а шары ежами, норовящими уползти прочь. Но экономика в Утопии должна быть, как мне кажется, не теорией трейдинга, основанной на средненьких психологических изысках, а физикой, примененной к проблемам теории социологии. Магистральная задача утопической экономики в том, чтобы установить условия наиболее эффективного применения неуклонно возрастающих количеств материальной энергии, которые прогресс науки предоставляет на службу человеку, на общие нужды человечества. Людской труд и существующий материал рассматриваются в связи с этим. Торговля и относительное богатство в такой схеме лишь эпизодичны. Тенденция статьи, которую я читал, заключалась в том, что денежная система, основанная на относительно небольшом количестве золота, на котором до сих пор велись дела всего мира, необоснованно колебалась и не давала реального критерия благосостояния. Дело в том, что номинальная стоимость продуктов и предприятий не обладала ясным и простым отношением к реальному физическому благополучию общества, что номинальное богатство общества в миллионах фунтов, долларов или львов измеряло не что иное, как количество надежды на будущее, воздуха. Рост доверия означал инфляцию кредита, и пессимистическая фаза – крах этой галлюцинации собственности. Новые стандарты, рассуждал автор статьи, должны были все это изменить – и мне показалось, что так оно и будет.
В общих чертах я попытался передать смысл этих замечательных новшеств, но вокруг них сразу назревает масса сложнейших дискуссий. Не буду вдаваться в их детали – да и не уверен, что имею право хоть сколько-нибудь точно передать многочисленные аспекты этого сложного вопроса. Я прочитал все это за час или два отдыха после обеда, на второй или третий день моего пребывания в Утопии, когда мы сидели в маленькой беседке на берегу озера Ури – туда мы укрылись, когда хлынул ливень; принявшись за скрашивающее время чтение, я незаметно втянулся – и вскоре был поражен информационной насыщенностью того, что читаю с таким живым интересом. Мало-помалу передо мной все яснее вырисовывалась картина экономической жизни в Утопии.
§ 3
Про разницу между социальными и экономическими науками в том виде, в каком они существуют в нашем мире и в этой Утопии, пожалуй, стоит сказать еще пару слов. Я пишу с величайшей неуверенностью, потому что на Земле экономические науки, благодаря трудам ученых, достигли высочайшего уровня запутанной абстрактности, а я не могу похвастаться не только ближайшим знакомством с ними, выпадающим на долю каждого усидчивого студента, но и ничем иным, кроме самого общего представления о том, каких высот эти науки достигли в Утопии. Однако безусловная необходимость экономического развития для всякой Утопии заставляет и меня попытаться выяснить связь между их экономическими науками и нашей.
Собственно говоря, в Утопии нет никакой «особой» экономической науки. Многие ее задачи, которые, на наш взгляд, были бы сугубо экономическими, в Утопии входят в область психологии. Обитатели Утопии-модерн делят психологию на две отрасли: во-первых, общая психология индивидуумов, нечто вроде физиологии разума, не отделенная должной границей от физиологии в общепринятом смысле; во-вторых, психология родственных отношений меж индивидуумов. Вторая отрасль является особенно подробным исследованием влияния одних людей на других и их взаимных отношений на всевозможных ступенях родства – кровного, душевного, духовного, умственного и так далее. Это наука о всяких человеческих сближениях и возможных группировках – семейных, соседских, общественных, об ассоциациях, союзах, клубах, религиозных сектах и кружках, о целях сближения между людьми, о методах этого сближения и о коллективных решениях, которыми поддерживается объединение человеческих групп, и, наконец, о правительстве и государстве. Выяснение экономического сближения считается наукой второстепенной и подчиненной этой главной науке – социологии. В нашем мире, на Земле, политическая экономия и другие экономические науки представляют, в сущности, безнадежную путаницу социальных гипотез с психологическими нелепостями, сдобренную несколькими географическими и физическими обобщениями. В Утопии же основы этих наук твердо и четко классифицированы, отделены друг от друга.
С одной стороны изучение экономии физических сил переходит в изучение общества как организации для обращения всей свободной энергии природы на служение материальным целям человечества. Эта своего рода физическая социология должна стоять в Утопии на такой ступени практического развития, чтобы человечество могло уже пользоваться векселями, чья стоимость выражена в единицах энергии.
С другой стороны проходит процесс изучения экономических задач разделения труда в зависимости от такой социальной организации, целями которой являются смена поколений и воспитание в атмосфере личной свободы. Оба эти направления исследований независимо друг от друга будут обеспечивать постоянную информационную поддержку управляющей власти.
Ни в одной области интеллектуальной деятельности наша гипотеза свободы от традиции не будет иметь большей ценности для создания Утопии, чем здесь. С самого начала земное изучение экономики было бесплодным и бесполезным из-за массы непроанализированных и пунктирно намеченных предположений, на коих оно основывалось. Игнорировались факты, что
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.