Штурм бездны: Коллаборация - Дмитрий Валентинович Янковский Страница 12

Я когда увидел ракету на радаре, я еще не знал, какая платформа нас атаковала, но уже через миг до меня дошло, что здесь, на постоянной караванной трассе, появиться могла только «Барбара».

На самом деле все произошло за секунды. Сначала цель у меня на планшете, затем зуммер на панели Блица, а потом мысль, что это «Барбара», и если вокруг нее выросло целое ракетное поле, то нам конец. Потому что никаких зенитных средств не хватит, если в воздух поднимутся сотни ракет, пусть даже небольшого калибра.

– «Барабара»! – выкрикнул я, на случай, если кто не понял. И добавил в эфир: – Флагман, «Эй-2», возможно «Барбара».

Бодрый молодец. Не человек, а ходячий набор рефлексов. Я еще договорить не успел, а он уже сорвал с ложемента тяжелое ракетное ружье и зарядил его самонаводящимся зенитным снарядом. Один взгляд на экран планшета и выстрел. Снаряд ушел вдаль, оставляя витой дымный след в воздухе, и рубиновую трассу на экране планшета. Бодрый тут же перезарядился, в ожидании новой цели. Чернуха тоже схватила ружье, но стрелять больше пока было некуда. Блиц обернулся и показал Бодрому, мол, ну ты даешь!

Вообще, по боевому расписанию, первая угроза с воздуха предотвращается пилотами гравилетов, у них для этого имелись самонаводящиеся малокалиберные ракеты, не хуже тех, какими снаряжались тяжелые ружья. Но никто не успел пальнуть раньше Бодрого. Мы глянули на него, а он лишь пожал плечами.

– Кажется, пронесло, – осторожно произнес я. – Возможно, она недавно приползла, поле еще не вырастила, а на себе притащила немного, прощупала оборону, и решила поэкономить.

– Обычно на себе они таскают столько, сколько поместится на туше, – резонна заметила Чернуха.

Она была права, и расслабляться не стоило.

– Флагман, всем средствам! – раздалось в эфире. – Ракетная угроза первого уровня! Всем быть наготове до команды «отбой ракетной угрозы».

Командиры групп отрапортовали о принятии приказа.

– Флагман, «Эй-2». Отличная работа, спасибо!

Бодрый довольно улыбнулся. И тут «Барабара» ударила по нам всерьез. Почти одновременно из океана в небо взмыло два десятка ракет, но тут уже Блиц и другие пилоты не дремали, вовремя сориентировались, и ответили широким веером дымных следов. Каждая авиационная ракета наводилась и по радарной, и по тепловой метке, так что промаха там быть не могло – сколько выпустили, столько раз попали.

Эсминцы же начали молотить из ракетно-бомбовых установок по торпедам, которые, по команде «Барабары», тоже массированно бросились в атаку. Мы держали воздух, корабли держали море. Но после первого залпа платформа дала второй, из тридцати ракет, а затем еще один, сразу из пятидесяти, отстреляв, похоже, весь свой носимый боезапас. Но нам и имеющегося было достаточно. Гравилеты тут же ударили ответным залпом, но огня у них не хватило, потому что у каждой машины было лишь по десять направляющих для ракет «воздух-воздух», затем происходила автоматическая перезарядка, но на нее нужно было время. Бодрый с Чернухой сбили еще две ракеты, затем подключилась зенитная батарея флагманского эсминца, и совместными усилиями мы почти расчистили небо.

Последняя ракета прорвалась через лавину огня, но гравилет «Эй-1», умудрился рубануть по ней пулеметной очередью, всего метров с двухсот, вспорол ей брюхо, уклонился, она пролетела мимо и рванула слишком близко от нас. И хотя «Эй-1» спас нас от прямого попадания, и калибр ракеты был не большим, но ударной волной все равно вышибло стекла каины, посекло и контузило Блица.

Наш гравилет закружился на месте и накренился, снижаясь по спирали. Похоже, ударной волной повредило балансный стабилизатор между бортовыми приводами Шерстюка, из-за чего правая сфера теперь тянула вверх меньше, чем левая. Мы удержались только за счет страховочных тросиков, пытаясь бороться с центробежной силой и соскальзыванием из-за крена. Нужно было восстановить управление, да и Блицу требовалась помощь. Я попытался добраться до кабины, и мне это удалось, но я не смог дотянуться до замка страховочных ремней, которыми Блиц был притянут к креслу.

Пришлось отстегнуть свой страховочный тросик от скобы гидрокостюма, это позволило мне просунуться глубже, я разомкнул застежку ремней и вытянул Блица из кабины в отсек за воротник летной куртки. Его тут же подхватили Чернуха с Бодрым, достали из рундука под сиденьем носилки, пристегнули к ним, а ручки замкнули в специальных держателях на полу.

Я же рванул обратно к кабине, чтобы взять на себя управление и стабилизировать вращающуюся машину, но не успел. Похоже, из-за удара и последующего вращения, штанга балансного стабилизатора полностью соскочила с правого привода, и гравилет перевернулся на правый бок. Чернуха с Бодрым повисли на страховочных тросиках, как пауки на паутинках, а я не удержался, скользнул рубчатыми перчатками по обшивке, спиной вылетел из бокового люка, в воздухе перевернулся, как кошка, стабилизировал тело, чтобы не шлепнуться с высоты плашмя, как камбала, захлопнул забрало шлема и ногами вошел в воду.

Удар оказался не слабым, хотя гравилет, утратив часть вертикальной тяги, снизился метров до сорока, по моим прикидкам. Если бы я хоть чуть-чуть замешкался и ошибся с углом входа в воду, перелом лодыжки был бы мне обеспечен, а так все ограничилось небольшой ударной контузией. Когда я от нее отошел, понял, что погружаюсь, и первым делом активировал впрыск грибка и глюкозы в кровь. Балластные полости гидрокостюма были пусты, что обеспечивало мне уверенную отрицательную плавучесть, я погружался довольно быстро, грибок в крови уже начинал работать, и ясно было, что за пару минут он насытит кровь кислородом, так что я уже точно не задохнусь.

Проблема была в другом – в воде, кроме меня, было многовато торпед.

Глава 7. «Лабиринт Минотавра»

Когда видишь на радаре десятки тварей в угрожающей близости, всегда хочется сначала сорвать гарпунный карабин с каркаса, отстрелять с десяток гарпунов, а потом уже думать. Но в моем случае было иначе. Имелось время подумать, еще когда я летел с гравилета в воду. Конечно, мысли у меня при этом были, как не сломать ноги при ударе, но и другим тоже нашлось место в голове. В экстренной ситуации оно так бывает, мозг словно в другой режим переходит, словно в кровь ушла добрая доза мощного стимулятора. Кстати, он бы тоже сейчас не помешал.

Я активировал внутримышечный впрыск сначала стимулятора мозговой активности, затем акселератора мышечного тонуса. Ощущение от их попадания в кровь далеки от приятных, словно изнутри по башке и венам кувалдой шарахнуло, но с ними я рассчитывал увеличить шансы на выживание. Опыт их применения уже был, причем положительный, не смотря на вред для здоровья. Ясно ведь, что взорвавшаяся рядом торпеда способна нанести здоровью несравнимо больший вред, чем самая зловредная химия.

Когда стимулятор начал действовать и мозги словно в кипяток погрузили, я быстро сообразил, что ситуация моя намного лучше, чем могла бы показаться с первого взгляда. В момент, когда я вывалился из гравилета, большинство торпед устремились в атаку на караван с фланга, и сейчас по ним работала реактивная артиллерия эсминцев. То есть, грубо говоря, я оказался у тварей в тылу. Не у всех, но у основной волны, и этим надо было воспользоваться, пока нас разделяло достаточно больше, а значит, безопасное расстояние.

Стимулятором настолько раскочегарило мозг, что я как бы взглянул на себя органами чувств тварей, представляя, как они меня воспринимают сейчас. Да и воспринимают ли вообще? Это был принципиально новый подход к формированию тактических мотиваций, со мной никогда такого не было. Раньше единственно возможным тактическим ходом казалась драка с использованием всей имеющейся огневой мощи. Но, после беседы с Баком, в голове многое перещелкнулось, а теперь, под стимулятором, многократно переосмыслилось, перейдя из теоретической плоскости в сугубо практическую.

Я представил волны ультразвуковых сонаров, которыми твари прощупывали глубину, вообразил себе сетку распространения колебаний в слышимом диапазоне, прикинул, какие