Барон - Аркадий Иванович Голубков Страница 8

Калибан передал письмо барону.

— Печать Аббата, ваша милость, не сломана. — прокомментировал он его.

Барон сломил печать, прочёл письмо, хмыкнул и ответил монаху.

— Я напишу письмо Аббату. Вы отвезёте его. Но потом, сейчас я занят. Надеюсь, вы не откажитесь провести несколько ночей под моим кровом?

Монах тут-же смекнул, что за каменными стенами, под крепкой стражей куда лучше, чем среди невежд-крестьян и опасных лесов, кишащих колдунами и разбойниками.

— Да, ваша милость, буду польщён.

Затем барон устремил свой взор на Антуана.

— У меня для тебя две новости. Хорошая, и плохая. С какой начать?

— С хорошей. — сказал Антуан.

— Ты у меня в гостях.

— А плохая? — спросил Антуан.

— Ты пленник. Твою клячу запрут на моей конюшне, твой меч и твои вещи побудут в моей оружейной. Попытаешься сбежать — тебя повесят.

Барон зловеще осклабился. Его жёлтые зубы блеснули, как клыки бешеного зверя.

— Добро пожаловать в замок де Кантель! Сэр.

Дева

Клинки высекли искры, настолько сильный был удар. Антуан увернулся от очередного выпада своего противника. Ловкого и сильного рыцаря, которого звали Жак. Антуан и Жак быстро подружились, всего за пару дней нахождения Антуана в замке Кантель, в гостях, как назвал фактическое заточение барон Жоффруа.

Воины кружились, словно танцоры, взмахивая элегантно мечами и прикрываясь небольшими баклерами[23]. Вот Жак сделал ложный выпад, а затем, увернувшись, попытался нанести удар по бедру своего оппонента, но Антуана очень хорошо обучил сэр Тибо. Поэтому юноша сделал уворот, из-за чего из-под его каблуков вылетели комья земли, а после чего, совершив контратаку, стал теснить своего оппонента, нанося экономные, но в то же время сильные удары уже по баклеру Жака. Рыцарь отступал, прикрываясь щитом. Но стоило Антуану совершить крошечную, незаметную для глаза простого обывателя или плохо обученного стражника ошибку, как Жак сделал выпад вперёд и ткнул его мечом прямо в живот. Клинки были турнирными, то бишь затупленными, поэтому Антуану это не принесло никакого вреда, тем более что он был в стёганой куртке до колен и в шлеме. Они проводили дуэли практически ежедневно. И за этот период Антуан научился владеть мечом так, как никогда раньше. Всё-таки вести обучение по-настоящему, в замке, под руководством опытных рыцарей — это не то же самое, что странствовать по землям, и учиться лишь у одного старика. К тому же Антуан начал понимать, что, скорее всего, его бывший наставник был самоучкой, хоть и талантливым.

Противится барону Антуан не мог. Всё равно он оказался чересчур сильно потрёпан во время битвы с колдуном, а затем после столкновения с зловредным мастером над оружием замка де Кантель сэром Калибаном. Последний вообще возненавидел Антуана, как только тот оказался в замке. Он настоятельно рекомендовал своему господину заточить юношу в подземелья и посадить на цепь, а кормить только собачьей овсяной, чтобы не подох. Конечно, после такого Антуан отвечал могучему рыцарю взаимностью. Они раскланивались друг с другом, но Антуан слал своему противнику проклятия в мыслях, и каждый день готовился к бою, тренируясь, благо оружейная барона была к его распоряжению, а молодой рыцарь Жак, который долго был оруженосцем барона, а теперь стал рыцарем и телохранителем молодой жены барона, согласился обучить Антуана разным приёмам, которые рыцари изучают в замке. Калибан же постоянно нашёптывал барону всякие безосновательные гадости про Антуана, и был бы рад увидеть последнего на виселице.

Он дал Антуану книги, про рыцарей и обучающие пособия по методикам ведения боёв. А также по два часа ежедневно сражался с ним на тренировочном ристалище тренировочными мечами. За это Антуан был безумно ему благодарен.

По-сути Жак оказался единственным нормальным человеком среди нелюдимых и запуганных слуг барона де Кантеля.

— На сегодня достаточно! — тяжело дыша сказал Жак. Он опустил тренировочный щит и упёрся мечом в песок. — У тебя, видать, был хороший наставник! — Сказал он.

— Да. — не без удовольствия ответил Антуан. — Его звали сэр Тибо! Величайший и благороднейший рыцарь которого я знал.

— А ты знал много рыцарей? — насмешливо спросил сэр Жак.

Антуан задумался, немного смутившись. Он всегда смущался, когда кто-то упоминал его низкое происхождение. Он этого стеснялся. Хотя сэр Тибо всегда повторял, что не стоит забывать о корнях.

— Ты меня снова подзадориваешь! — пробормотал Антуан, залившись краской. Жак в ответ расхохотался. Высокий, с крепкими и поджарыми мускулами, Жак был вровень с Антуаном, только у Жака волосы вились, и он носил небольшую, очень короткую бороду. Женщины были от него без ума. Все служанки замка провожали его масляными глазками, сэр Калибан терпеть его не мог, ведь Жак никогда не лез в карман за словом, был отважен до безрассудства в бою, весел в пиру, и умён. А Калибан предпочитал подхалимов и льстецов, как он и сам.

Но несмотря на то, что Жаку уже минуло двадцать пять лет, не одна дама замка или крестьянка так и не оказалась на его ложе. Зато слишком уж смазливого оруженосца, молодого и женственного он держал при себе. Слуги в полголоса шептались, что один раз конюх застукал сэра Жака и его оруженосца в конюшне за таким занятием, за которое могли и повесить, ибо содомия, по законам, была недопустима совершенно. Но барон молчал, хотя знал, в какой позе сношается последняя собака в его землях, поэтому молчали и другие.

Антуан иногда ловил странные взгляды Жака на себе, и смущался. Но дальше этих взглядов дело не шло. Антуан заметил, что за ним наблюдают. На крепостной стене стоял сам барон. Его лицо не выражало вообще ничего. Но взгляд барона Жоффруа был настолько пронзительный и властный, что Антуан невольно вздрогнул.

Глаза барона, беспросветно чёрные, совершенно немигающие, словно пронзающие и плоть, и дух, в этом взоре было нечто мистическо-неощутимое, к тому-же Антуан никак не мог отделаться от мысли, словно где-то уже видел этот взгляд. Но где? Ужас зашевелился между лопаток рыцаря, и тёмные пятна возле подмышек на его багровой тунике стали больше.

— Долго вы ещё будете тут совокупляться? — рыкнул Калибан, размашистой походкой подходя к тренировочному ристалищу.

— Уже освобождаем место вам, сэр. — тут-же нашёлся Жак. Калибан прищурился. Слова молодого рыцаря так двусмысленно прозвучали, что большинство толкавшихся туда-сюда латников прыснули. Калибан побагровел.

— Тебе давно уже стоит урезать язык!

— За что? — парировал Жак.