Шёпот Ночи - Кирилл Орешкин Страница 30

— Я всегда уважал людей, которые борются за себя, которым дорога их жизнь, и они её просто так не отдадут, люди с мощным инстинктом самосохранения. Людмила — из таких, она была не из робких и вела себя со мной достаточно раскрепощенно. При иных обстоятельствах я бы её трахнул в том лесу, но её нужно было проводить, а я получал удовольствие иным способом. После того как она вышла немного вперёд и показала мне спину, я её ударил молотком. Она на мгновение потеряла равновесие, упала на одно колено, а потом поднялась, пнула меня каблуком в пах, развернулась, кинула в глаза горсть земли и побежала с окровавленной головой. Делала она это быстро и грамотно, как будто была готова к такому повороту. Я мог за ней побежать и даже мог догнать, но не стал этого делать. Она заслужила право жить.

— А с чего вы решили, что можете решать, кто достоин жить, а кто — нет?

— В этом и ирония, Владимир.

— В чём ирония? Вам «вышка» светит! Следующий Новый год, скорее всего, станет для вас или последним, или предпоследним.

— В этом-то и ирония. У меня впереди по крайней мере ещё один Новый год, и это решают множество людей: защитники, прокуроры, следователи, судьи. А у моих жертв больше не будет Нового года, и так решил я один — судья, обвинитель и палач в одном лице.

— Как вы выбирали жертв?

— Я выбирал одиноких женщин, стариков и алкоголиков. Предпочтение отдавал алкоголикам, они мне с самого детства казались мерзкими. А женщин и стариков я убивал, только если не встречал указанного выше. Детей не трогал принципиально: у меня у самого дочь, и мне страшно представить, что какой-то извращенец попытается её изнасиловать и убить. А ещё мне не понравилось то, что вы не дали мне убить ту девушку.

— Кончить в штаны не успели?

Василий тихо посмеялся.

— Владимир, вы меня невнимательно слушаете,— убийца лёг грудью на стол и смотрел Владимиру в глаза,— я не испытывал возбуждения от убийств, я никогда не насиловал своих жертв! Я не вырезал им органы и не потрошил! Просто разбивал им черепа и сбрасывал в канаву или канализацию. Мне только это доставляло удовольствие, и всё!

— Убийство ради убийства?

— Да. Да! Да!!! — Василием овладели эмоции, которые он так тщательно скрывал,— Да! Вы сказали это! Вот оно! Идеальный и совершенный мотив! Убийство ради убийства!

Василий откинулся обратно на спинку стула. Он рассказал об остальных своих преступлениях. Позже пришёл защитник, и маньяк всё повторил уже официально.

Дальше было следствие, эксперименты, показания свидетелей, экспертизы. Через год суд приговорил Василия Тишмана к смертной казни через расстрел. Но Василий ни на допросах, ни в суде, ни перед смертью через год после суда не сказал одного: что он увлекался оккультизмом и через фарцовщиков смог раздобыть книги по спиритизму и некромантии. Об этих книгах, которые лежали в квартире, в тайнике, не знала даже его семья. До той самой поры, пока их не нашла маленькая девочка, внучка убийцы. Любознательный ребёнок даже не догадывался, в какой кошмар превратит эта находка жизнь её родных.

ММ. Глава 1

2018 год

Прошло тридцать восемь лет после расстрела Василия Тишмана. Раскрытие его тайной жизни стало большим шоком для его семьи, но они нашли в себе силы остаться жить в Пензе.

Миновало уже много времени, эти преступления остались тёмным пятном в истории города. Сменились люди, сменилась эпоха. Семья Василия сменила фамилию, его вдова, Раиса, снова вышла замуж и смогла вырастить свою дочь, Татьяну. В 2010 году Раисы не стало, её забрал обширный инсульт. Татьяне было уже сорок три года, она уже давно была в браке и растила троих детей. По иронии судьбы у её мужа, Михаила, была фамилия, похожая на фамилию её забытого отца — Тишин.

Жили Тишины в двухкомнатной квартире на улице Красной недалеко от пересечения с улицей Чкалова. Их старший сын — Миша — поступил в один из ВУЗов Москвы и с семьей не жил. Средней дочке, Вике, было двенадцать лет, она училась в шестом классе одной из городских общеобразовательных школ. А младшенькой дочке — Юлечке — уже было два годика, она что-то могла говорить и почти всё понимала.

В Пензе был октябрь, деревья были украшены золотой листвой, которая постепенно опадала у их корней. Через дорогу от дома Тишиных находился Пензенский Государственный университет, в то субботнее утро студенты вышли на уборку территории. Вика наблюдала за ними в окно, она училась по субботам, но уроков было мало, поэтому в школу она ходила позже, чем в будние дни. Она сидела на кухне и из стеклянной глубокой тарелки доедала кукурузные хлопья с молоком. Рядом сидел отец, который уже съел свой завтрак, слушал радио и листал ленту новостей в смартфоне. Мать стояла у мойки и мыла посуду. Домыв последнюю тарелку, она вытерла её кухонным полотенцем и положила на полку сушиться.

— Тань, что у нас на обед сегодня? — спросил отец семейства.

— Борщ,— ответила Татьяна, потом посмотрела на дочь,— Вика, твоя ящерица опять сбежала. Если это безобразие не прекратится, я из неё ремень сделаю.

— Мамочка, что я могу поделать? — тихо спросила дочь.

— Следи за ней, что же ещё? Мишка тебе её подарил, теперь следи.

Вика была обидчивой девочкой, но мать знала к ней подход, поэтому зла они друг на друга не держали. Девочка положила тарелку в мойку и пошла собираться в школу.

Пока Вика надевала пиджак и брала ранец, она вспомнила свой сегодняшний сон. Девочке приснилось, что она лежала на своей кровати, плакаты с её любимыми музыкантами висели на своих местах. Был и небольшой беспорядок, который девочка планировала разобрать к следующей пятнице. Вика любила, чтобы всё лежало где положено, и не терпела беспорядок. А потом раздался какой-то незнакомый мужской голос. Он звал её по имени.

— Вика…

Девочка сначала испугалась. Кто может её звать ночью?

— Не бойся, я не причиню тебе зла.

— Кто вы? — девочка шептала, но её невидимый собеседник всё прекрасно слышал.

— Я не могу всего тебе сказать, дитя моё, ты обязательно узнаешь, но не сейчас,— было что-то притягательное в этом голосе,— что-то казавшееся ей родным, но она не понимала, что именно.

—