Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев Страница 16

Мне, естественно, пришлось соврать караванщику и сказать, что я — взрослый и обрезанный мужчина, хотя обрезания мне так и не сделали. Дело в том, что необрезанных мальчиков-сирот никакие законы не защищали, так что соблазн продать меня в рабство для купца был бы слишком велик. А взрослого мужчину, который не сделал обрезания, вообще могли признать еретиком и казнить. Так что мне нужно было обрезаться, как можно скорее, я решил сделать это, как только заработаю достаточно денег на операцию, и как только у меня появится время и место, чтобы отлежаться несколько дней после.

В Джамалию наш караван пришел через девять дней. Это был маленький городок, стоявший на берегу очень длинного и узкого залива, сильно засоленного и заболоченного, мелкого, полного скал и острых подводных камней. Поэтому порта здесь не было, корабли сюда доплыть не могли. Единственный путь из Дафара в Джамалию — через пустыню, потому сюда и ходили верблюжьи караваны.

Джамалию держал князь Баграм Багряный, он был военачальником далеких горных северных кланов, которые исповедовали веру в Литах. Эти горные кланы то вступали в союз с западными рыцарями против нас, то ссорились с рыцарями и воевали против них, а то и хранили нейтралитет.

Конкретно Баграм Багряный сейчас был другом рыцарей, он оказали им какие-то услуги, и за это рыцари отдали ему мелкий городок Джамалию. Таких мелких городков под властью рыцарей тут было полно — уже как несколько лет рыцари захватили всё западное побережье Джахарии полностью.

Но вся их власть простиралась лишь на узкую полоску земли, прижатую к морю. Дальше в пустыню рыцари пройти не могли — там их уничтожали шаэли, все завоевательные походы чужеземцев вглубь Джахарии заканчивались тем, что их участники оставались лежать мертвыми среди песков. Так что о том, чтобы взять Ефру — нашу столицу, где правит наша принцесса Зис-Алиш, и где родилась, а потом и умерла любимая рыцарями Литах, люди Запада могли только мечтать. К столице они даже приблизиться не могли. Потому что наша столица Ефра, святой город Творца, стоит отнюдь не на побережье, а в самых глубинах жарких пустынь.

Джамалия, куда мы прибыли сейчас, оказалась очень мелким и мрачным городком. С залива тут дул постоянный соленый и жаркий ветер, зелени почти не было — это был даже не оазис, а просто бедный городок, возникший в древние времена на месте стоянки караванщиков. Из примечательного тут была разве что древняя башня на скале — над ней сейчас развивался багряный флаг князя Баграма, сам князь обитал в той же башне.

— В этой проклятой дыре живет мой родственник, и он сейчас без работы, — заявил мне купец, когда мы прибыли на место, — Так что дальше я погонщиком возьму его. Ты хорошо управляешься с верблюдом, но ты какой-то странный. Сдается мне, что ты от чего-то бежишь, а мне такие караванщики ни к чему. Мои лепешки ты в дороге ел, мою воду пил, ну и хватит с тебя. Прощай.

Так я оказался в Джамалии, без гроша в кармане. И что делать дальше — я не знал. Я так и не придумал этого, за все те дни, что мы сюда ехали.

Я поговорил с караванщиками, которых в Джамалии было полно, но погонщик никому из них не требовался, кроме того, купец, с которым я сюда приехал, не дал мне никакой рекомендации, а меня тут никто не знал. И нанимать на работу незнакомца караванщики опасались. Незнакомец в караване всегда опасен, он может ночью увести верблюда вместе с грузом.

Поняв, что у караванщиков я работы не найду, я отправился искать местных лекарей или аптекарей. Но выяснилось, что аптекаря в Джамалии нет, а единственный в городе лекарь прогнал меня, заявив, что помощники ему ни к чему. Еще он добавил, что если я буду заниматься тут лекарским делом и составлять ему конкуренцию — то он пошлет людей, чтобы они меня зарезали.

Не требовалась моя помощь и местным рыбакам, ловившим рыбу в заливе, и даже местные добытчики соли прогнали меня прочь…

И писцы тоже были никому не нужны. У князя Баграма и караванщиков хватало своих писцов.

И вот тогда наступило отчаяние, я долго бродил по солёному берегу, глядел на залив, и думал о бессмысленности моей жизни в этом мире. Я был тут лишним, я был никому не нужен.

Меня в очередной раз поразила разница между детством и взрослой жизнью человека. Когда ты маленький — тебя все любят, и ты нужен всем. Когда становишься большим — ты для всех лишь обуза, и тебя все гонят прочь.

Почему так?

Я ведь далеко не бездельник, я многое умею, и я готов работать… Но я трус и глупец. И под влиянием своего страха и глупости, желая как можно скорее бежать из Дафара, я зачем-то приехал в этот городок, где я совсем чужой и лишний.

В конце концов, уже под вечер, я отправился в храм, в зилман. В зилманах нищих иногда кормили и давали им ночлег. Я теперь по-настоящему нищий, так что там мне и место.

Я почти заблудился в кривых и узких улочках Джамалии, но мне помогала ориентироваться башня князя, торчавшая над городком, и видная здесь из любого места. Я также спрашивал дорогу у прохожих.

За очередным поворотом улочки, извивавшейся, как змея, я наткнулся на трех людей с Запада, которые избивали местного старика.

Тройка разбойников были совсем молодыми, моего возраста. Судя по гербам на их одежде — то были, конечно, не настоящие разбойники, но и не рыцари, а просто оруженосцы. Один из оруженосцев бил по щекам ладонью старого белобородого мужчину в чалме, второй слабо и играючи тыкал мечом в осла, явно принадлежавшего старику, отчего осёл ревел, третий оруженосец копался в мешках, навьюченных на спине животного.

Старик выглядел перепуганным и молчал, он одной рукой держался за свои мешки, которые оруженосцы явно хотели отнять, а другой придерживал под уздцы осла. Бивший старого человека по щекам оруженосец говорил ему, на варварской и неправильной «лингве»:

— Отдавай, старый хрен! Отдавай пошлину князю Баграму! Проезд по этой улице стоит золота, это наша улица! Нет золота? Тогда заберем осла. Тут незаконно ездить на ослах. Слышишь меня? Или ты такой же тупой, как твой осел?

Старик явно не понимал ни слова, но мешков и осла не отдавал.

Мне, пожалуй, нужно было просто пройти мимо, опустив