Черные ночи - Геновева Димова Страница 22

Его вид здорово тревожил Асена. От привычки обгрызать кутикулы он, казалось, избавился давным-давно, но теперь вновь поймал себя на этом, покусывая пальцы до отчетливого запаха крови.

В этом была вся загвоздка — расставаясь с одним пороком, он тут же находил себе новый. Бросил пить, но взамен начал много курить. Бросил дымить — и вот пожалуйста — грызет ногти.

— Асен? — Голос Косары вывел его из раздумий. — Все в порядке? У тебя есть опасения по поводу плана?

— Нет. Это хороший план.

План и в самом деле был ничего. Они собирались выждать полчаса до смены караула, затем Маламир, Асен и Роксана направятся к двери, а Косара и Врана останутся ждать их в укромной тени. На входе Маламир представит их троицу группой новых охранников, дальше они вытащат Соколицу и испарятся еще до прихода настоящих сторожей.

Охранники ничего не заподозрят, уверял Маламир. Они знали его, знали, что он не мог предать Карайванова, не рискуя своей жизнью. В приходе двух новобранцев тоже нет ничего странного: соратники Карайванова то и дело гибли, и боссу всегда требовалась свежая кровь.

Им поможет и то, что Асен отмечен знаком Карайванова. Он расстегнул верхнюю пару пуговиц на своей рубашке, так что край клейма точно выглядывал.

— Извини, — сказал Асен, ведь Косара все еще наблюдала за ним. — В последнее время я не в духе. Уверен, все пройдет как по маслу.

Косара поджала губы. Ох, как она ненавидела, когда он что-то такое говорил! Точно ведь сглазит.

Когда они приближались к концу улицы, Маламир жестом велел им замолчать.

— Это за углом, — прошептал он. — Все готовы?

— Готова, — тут же ответила Роксана, и ее большая рука небрежно легла на рукоять пистолета.

Асен бросил последний взгляд на Косару и понадеялся, что та сжала его плечо, желая приободриться. Однако ее глаза были полны тревоги.

Он положил свою руку поверх ее и сжал в ответ. Целую секунду, пока они стояли в тишине и смотрели друг на друга, он не помнил, что все также смотрели на них. Он так много хотел ей сказать, чего нельзя было передать одним прикосновением: «Не волнуйся», «Я тебя прикрою», «Так рад тебя видеть», «Я скучал по тебе».

Однако сильнее всего в тот единственный миг, прежде чем он сломя голову бросится навстречу опасности, он хотел притянуть Косару к себе и прижаться губами к ее губам.

И он этого не сделал. Должно быть, струсил — или все-таки не забыл, что за ними наблюдали. Он бы не пережил, отвергни она его у всех на глазах. Это только в любовных романах все так приторно, так замечательно, когда главная героиня жадно целует своего кавалера, отправляя его на войну; и ведь этих ублюдков никогда не отталкивали, не спрашивали гневно, где их, черт возьми, носило целых полгода.

Его останавливало кое-что еще. Он чувствовал на себе чей-то взгляд, от которого волосы на затылке вставали дыбом. Когда он обернулся, то миг-другой был уверен, что видел в тени фигуру с рыжими волосами. Боряну.

Он моргнул, и та исчезла.

Его первым порывом было коснуться обручального кольца на шее. Вот так-так, нервы заставляли его видеть незнамо что. Призрак Боряны был изгнан прошлой зимой, когда они пообещали ей поймать Карайванова.

Думая об этом, он все равно чувствовал себя виноватым. Он отстранился от Косары, пробормотав себе под нос какое-то слабое оправдание, и, не оглядываясь, поспешил по усеянной лужами улице за Маламиром.

Склад представлял собой низкое ржавеющее здание, угрожавшее рассыпаться от порыва ветра. На цепи над входом покачивался фонарь. А под фонарем, за столом, сидели трое охранников и играли в карты, громко делали ставки и еще громче спорили.

Асен и Роксана держались позади, пока Маламир приближался к ним. Они обменялись парой слов, сопровождаемых ворчанием и еще большим количеством брани, а затем все трое встали, собрали карты, пачки сигарет, полупустую бутылку ракии и отбыли. Все заняло меньше минуты.

Маламир был прав. Охранники только и хотели, что вернуться домой, поужинать и забраться в теплые постели. Снова стояла страшно холодная ночь, и зубы Асена стучали.

Тем не менее все прошло так легко. Слишком легко.

— Косара! — прошептал Маламир, как только широкие спины охранников скрылись из виду. — Врана! Все чисто.

Роксана уже пинком распахнула дверь.

— Вот зачем было? — пробормотал Маламир, глядя на выбитую створку. — Есть же ключ…

Роксана не слушала. Она бросилась внутрь, крича, ее голос эхом разнесся по большому зданию:

— Соколица! Ты здесь?!

— Здесь. — Голос юды был хриплым, едва громче шепота.

Асен остановился у двери, за ним встали Маламир, Косара и Врана. Склад пустовал, если не считать паутины по углам, клубов пыли на полу и одного стула в центре помещения. К нему-то за запястья и лодыжки приковали Соколицу, а вокруг ее крыльев обмотали тяжелую цепь.

Карайванов сказал, что не причинит ей вреда, но слова не сдержал. Нижняя губа Соколицы распухла, налилась синевой, и вдоль нее бежал глубокий порез. Асен вздрогнул. Он видел такую же травму на дюжине разных лиц и точно знал, что ее вызвало: бриллиантовое кольцо, которое Карайванов носил на среднем пальце.

Роксана опустилась на колени перед стулом.

— Я убью его, — пробормотала она себе под нос, нежно проведя пальцем по губе Соколицы. — Клянусь, я убью его.

— Я тоже рада тебя видеть, — ответила пленница.

Маламир бросился к ней со связкой ключей, переданной охранниками, и принялся пробовать один ключ за другим. Асен молча наблюдал за ним, уже понимая, что ни один не подойдет. Насколько он знал Карайванова, ключ от кандалов Соколицы тот будет хранить в таком месте, о котором знает только он сам.

Довольно скоро Маламир выругался и бросил всю связку на пол.

Асен почувствовал руку на своем плече и подпрыгнул, но то была всего лишь Косара. Она никогда особенно не любила прикосновений, так что для него стало сюрпризом, что она тянулась к нему уже второй раз за вечер. И он все еще видел рыжеволосую фигуру каждый раз, когда моргал. А фигура следила за каждым его движением.

Косара отступила на шаг, чтобы не пугать его больше.

— Можешь помочь?

— Наверное. — Асен уже рылся в кармане в поисках отмычек.

— Тебе лучше поторопиться. — Маламир взглянул на часы. — У нас мало времени.

Асену не требовалось понуканий — его пальцы и так дрожали. Он выбрал