Однажды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова Страница 32

– Не надо! – Майка почти закричала. – Не надо, – повторила она тише. – Всё уже хорошо, мне не больно.

Она широко улыбнулась. Хвост ныл и дёргал. Пульсирующая боль поднималась до шеи, опускалась в обе ноги. Каждая еловая чешуйка на спине стала будто стальной. Она взяла половник и, отвернувшись от сочувственного взгляда Фур-Фура, начала помешивать суп, в котором всплывали лук, вермишель, картошка и редкие кусочки курицы.

9

В глубине лагеря кто-то резко закричал. Марта вздрогнула и побежала к третьему корпусу. По дорожке туда-сюда носился Пашуля с Лилей Бессмертной на руках.

– Ей плохо, – беспомощно объяснил он, встретившись с Мартой взглядом. – Она задыхается.

Лиля хрипела и держалась за горло рукой; по тыльной стороне ладони, как огонь по траве, расползался безобразный волдырь. Лопнувшие сосудики красными чёрточками виднелись на щеках и на лбу. Она хотела откашляться и не могла.

Марта в ужасе смотрела на неё. Лиля начала клевать носом. Пальмочка на макушке, которую она завязывала себе каждое утро, вяло повисла. Марте вдруг стало очень страшно оттого, что Лиля засыпает. Она приобняла Пашулю:

– Павел Николаевич, Лилю к врачу надо, – и повела его к медкабинету.

Пошли быстрым шагом, почти бегом, но Марте казалось, что они плетутся целую вечность.

– Три ступеньки тут, Павел Николаевич, не споткнитесь! Сейчас я вам дверь подержу.

– Сюда её, на кушетку! – увидев процессию, засуетилась медсестра Нюша.

Пашуля аккуратно положил Лилю. Нюша уже капала в стопку какие-то коричневые капли. Марте она сунула ватку и бирюзовый пузырёк:

– Ей под нос!

Марта вынула резиновую пробку зубами, скривилась от резкого запаха. Смочила ватку и сунула Лиле. Та мотнула головой, попыталась сесть.

– Что произошло? – В кабинет вошла врач Алина Михайловна.

Она села на стул, пододвинулась на нём к кушетке.

– Я шёл к корпусу переодеться и увидел, что Лиле плохо, – ответил Пашуля.

– Астма? Аллергия? – Алина Михайловна смотрела на него поверх очков. И, не дожидаясь ответа, крикнула: – Нюша! Инъекцию антигистаминного!

Лиля стала дышать спокойнее, но в груди у неё слышались хрипы. На руки смотреть было страшно: они теперь все покрылись волдырями. Глаз она не открывала и была бледно-серого цвета.

– Господи, а это откуда? – Алина Михайловна увидела ожоги.

– Утром не было точно, – сказала Марта. – Это только что появилось.

– Никогда такого не видела, – озабоченно сказала врач. – Нюша! Вызови скорую.

Медсестра, только что вколовшая Лиле в предплечье лекарство, бросилась в главный корпус к телефону.

Глава 11

Алла Павловна

1

Когда скорая увезла Лилю вместе с младшим тренером, Марта вернулась на аллею и подняла брошенную метлу. Руки дрожали, при воспоминании о волдырях на ладонях Бессмертной подкатывала тошнота. Девочка попыталась подметать, чтобы успокоиться. Ничего не вышло. Тогда она решила вернуть инструмент, отвлечься по-другому. Был один вопрос, ответ на который Марта надеялась получить прямо сейчас.

В открытом сарае Ван-Ивана не было. Она аккуратно поставила метлу в тот же угол, тихонько сказала: «Спасибо».

В коридоре третьего корпуса торчал Тимаев. Марту он не видел: привалился лбом к стене. Девочка сначала остановилась. Потом взяла уверенную скорость. Проходя мимо, пихнула его плечом. Спокойно, как бы случайно. Нечего на проходе стоять, тут люди ходят.

Женька было повернулся, а потом снова лоб к обоям прижал.

– Василий Викторович, я всё сделала, – она заглянула в палату Яртышникова, – можно в библиотеку?

Василий Викторович рассеянно выглядывал из окна.

– Да, иди, Веснова. – Он даже не повернулся.

– Спасибо! – крикнула Марта.

2

Алла Павловна сидела в тиши своего царства, пила чай и ела пахлаву, которую накануне вечером купила на базаре в Гурзуфе. Спортсмены не любили читать. Администрация знала это и выделила под библиотеку самое маленькое здание. Зато стеллажи тянулись от пола до потолка, нависая друг над другом, – по нормативам в лагере положено иметь всю русскую и зарубежную классику. А что значит всю? И как уместить – всю – в четыре комнаты? Алла Павловна смотрела на луч солнца, в котором медленно танцевали пылинки – книжная пыль, благородная, и пережёвывала до спазма сладкий кусочек, когда в дверь сначала постучали, потом задёргали ручку, а затем она распахнулась. Тишина библиотечного рая была нарушена в одно мгновение, и настроение Аллы Павловны тоже сразу же испортилось.

На пороге стояла Марта Веснова, теннисистка. Выцветшие брови, нос в веснушках, синие глаза со светлыми прожилками, которые были словно спицы в велосипедном колесе.

– У вас с дверью что-то, – сказала девочка, протягивая ей ручку.

– Добрый день, Марта, – назидательным тоном Алла Павловна подчеркнула, что общение нужно начинать с приветствия.

– Здравствуйте, – не смутилась гостья, – я пришла спросить, есть ли у вас одна книга.

– Какая именно книга тебя интересует? – Библиотекарше захотелось добавить «дитя моё».

Они прошли к письменному столу, девочка посмотрела на крошки от пахлавы, и Алле Павловне стало стыдно. Она рассердилась.

– «Хозяйка Медной горы», – сказала Марта.

Библиотекарша наклонила голову:

– Та-а-а-ак. Это героиня книги, правильно? А как называется? Автор? – Она уже приготовилась говорить, что не должна угадывать сама, а книги, как видишь, расставлены по авторам, не по названию, и как я, спрашивается, должна её искать, раз ты не знаешь, кто написал книгу? Пришла, значит, просишь, а сама не подготовилась. Ну ладно, ладно, в школе учиться лучше надо… Но девочка сказала:

– Бажов, кажется. «Малахитовая шкатулка».

– Павел Петрович Бажов, правильно. – Библиотекарша тут же прервала мысленную тираду. Она любила начитанных детей. – Давай заведём карту, и тогда я смогу дать её тебе на руки.

– Да мне ненадолго… – начала было Марта, но Алла Павловна прервала её:

– Без карты нельзя.

3

В участке было жарко. Григорий рассеянно смотрел в окно, и ему хотелось запустить пятерню в лохматую Хортину башку, почесать между ушами, спуститься указательным до чёрного носа.

«Собака умеет улыбаться, как человек. Растягивает пасть, вываливая бордовый язык. Надо прекращать это сумасшествие. Самому перед собой стыдно – эта полоумная сидит в лесу, а Рэна, добрая душа, обслуживает её и делает вид, что верит бредням. И Хорта с ними – обещание вылетело, не вернёшь. Вроде не преступление никакое, туристы вон тоже в горы с палатками ходят, а чувствую себя, как если бы бандитов покрывал, – уныло и безысходно думал Григорий. – Ясно же, что чем больше проходит времени, тем меньше шансов найти девочку, а уж сиднями на поляне сидеть – смысла вообще никакого». В дверь кабинета постучали.

– Начальник, – в проём просунулась кучерявая голова батьки Сидорова, рыбака, – дело есть.

– Что надо, Сидоров? – поинтересовался Вырин.

– На пристань идём? – попросил