Абсолютная Власть 2 - Александр Майерс Страница 2

— И я не сомневаюсь, что вы достойно себя проявите. Едем в поместье. По дороге расскажете, чем я могу вам помочь.

— Отправимся на моей машине? — юрист обвёл рукой автомобиль, на котором приехал.

— Не получится, — улыбнулся я. — Сегодня ночью я обрёл магические силы. Теперь я не могу ездить на автомобилях. Какое-то время…

— Вы сумели исцелить свой Исток⁈

Брови Базилевского подпрыгнули, на лице расцвела улыбка. Он обнял меня и проговорил:

— Ваш отец был бы счастлив. Пока вас не было, он часто повторял: «Я уверен, что Владимир справится». И вот это случилось.

— Я видел его… Когда Очаг наполнил меня своей силой, я увидел в нём отпечаток души отца.

— Правда? Такое возможно? Вы поговорили?

— Немного, — пожал плечами я. — Это не полноценный дух, а небольшой слепок личности. Он сказал, что доверяет мне наш род.

— Ещё бы! Кстати, я вспомнил — Александр Петрович как-то упоминал, что в Очаге хранятся следы всех членов рода, даже далёких предков. Как думаете, с ними можно поговорить? Мы могли бы узнать что-нибудь полезное. Или… — юрист на пару мгновений задумался, — или даже использовать их слова как свидетельство в суде.

— Говорю же, это не духи, у них нет воспоминаний. К тому же с текущим состоянием Очага у нас всё равно ничего не получится.

— С ним что-то случилось?

— Чтобы восстановить Исток, мне пришлось забрать его силу. Уровень Очага упал до первого, — ответил я.

— Не смею осуждать ваше решение, но… Как же теперь? — не скрывая тревоги, спросил Базилевский. — Ведь если война опять начнётся, купол первого уровня не выдержит натиска.

— Вы правы. Поэтому я должен поднять уровень Очага хотя бы до второго к концу судебного процесса. И сделать ещё много чего. Давайте обсудим это в усадьбе. Я взял для вас лошадь, водитель пусть едет следом, — я указал на двух скакунов, привязанных к дереву у подножия холма.

На лице Филиппа Евгеньевича мелькнуло недовольство — похоже, он не слишком любил ездить верхом. Но всё же он кивнул, и скоро мы уже направлялись в сторону поместья.

Базилевский тщательно осмотрел седло и смахнул с него пыль, прежде чем сесть. Он слегка неловко держался на коне, но с любопытством осматривал округу. И с каждым взглядом всё больше мрачнел. Ведь повсюду были следы войны: воронки от снарядов и боевой магии, сожжённые здания, сгнившие остовы телег и машин.

— Я не был здесь с тех пор, как началась война, — признался юрист. — Именно такую картину и представлял, но вживую всё выглядит гораздо ужаснее, чем в воображении.

— Не переживайте, Филипп Евгеньевич. Скоро всё наладится.

— Честно говоря, не разделяю вашу уверенность, Владимир Александрович, — покачал головой Базилевский. — Понадобится очень много денег, чтобы привести ваши земли в порядок. Не говоря уж о том, что сначала надо прогнать противников.

Он глянул на бронированный автомобиль фон Бергов, который ехал по параллельной дороге, будто сопровождая нас. А потом посмотрел на казарму вдалеке, над которой развевался флаг с гербом Муратовых — змея, обвивающая меч.

— Победа будет за нами, — сказал я. — Главное, не сдаваться.

Юрист посмотрел на меня с уважением и кивнул:

— Именно так и должен вести себя истинный глава рода. Восхищён вашей твёрдостью, Владимир Александрович. Из Тибета вы вернулись другим человеком.

— Дело вовсе не в Тибете, — отмахнулся я.

— А в чём?

— В том, что передо мной стоят большие задачи и серьёзные враги. Нельзя позволять себе ни мгновения слабости.

— Ваш отец считал так же, — сказал Базилевский.

Он собирался добавить что-то ещё, но неуклюже покачнулся в седле, и очки чуть не слетели с его носа. Юрист выровнялся и посмотрел на небольшой лесок справа от нас. Судя по количеству пней, совсем недавно лес был гораздо обширнее. Но его безжалостно вырубали и делали это прямо сейчас.

Стук топоров звучал размеренно и непрерывно. Время от времени в их монотонный ритм врывался рёв трактора, который сгребал обрубленные сучья и прочий мусор. Рядом стоял автопоезд — грузовик с несколькими прицепами, на которые складывали готовые к отправке стволы. Очевидно, что всё это были машины фон Берга.

— Как раз хотел спросить у вас, Филипп Евгеньевич, — сказал я. — Наши противники имеют право добывать ресурсы на оккупированных землях?

— К сожалению, да. И даже прекращение огня им не помешает. Если простыми словами, оккупация — это то же самое, что временное право собственности.

— Вроде как они насильно взяли земли Градовых в аренду? — усмехнулся я.

— Да, можно сказать и так… — вздохнул Базилевский. — При этом они обязаны поддерживать закон и порядок в оккупированных владениях. Если там остаются гражданские, они могут работать на оккупантов, но должны получать соответствующую плату и достойное обращение.

— Барон фон Берг нарушил эти правила. И должен ответить, — сказал я.

И как только я договорил, мы выехали из-за леса. Впереди показались земли поместья, накрытые куполом.

— Это первый уровень? — Филипп Евгеньевич приподнял бровь. — Всё равно впечатляет. Какого же размера был купол третьего уровня?

— Видите вон ту заставу? — я показал на блокпост Карцевых. — Граница проходила метрах в трёхстах.

— Выходит, теперь под защитой осталось в два раза меньше земель… Вам необходимо в первую очередь заняться восстановлением Очага, господин.

— Это одно из главных дел, вы правы. Но есть и множество других, — проговорил я. — Планов — целый вагон.

— Если я чем-то могу помочь — только скажите.

— Мне пригодится ваш совет. Но сначала предстоит сделать кое-что важное. Эпохальное событие, можно сказать.

— О чём вы? — спросил Базилевский.

— Сейчас мы созовём всех обитателей усадьбы и объявим о прекращении огня. А потом вы увидите всё своими глазами…

У холма на северо-востоке владений Градовых

В то же время

Карета Муратова, изнутри обитая тёмно-зелёным бархатом, была полна тяжёлого молчания. Граф сидел, выпрямив спину и сцепив пальцы в замок. Он чувствовал, как болезненно пульсировала жилка на виске — знакомое ощущение. Скоро начнётся мигрень, а целитель в поместье. Значит, предстоит мучительная бессонная ночь в дороге.

Фон Берг, расплывшись на противоположном сиденье, дышал как разъярённый бык.