Головы с плеч - Зои Хана Микута Страница 19

– Мы должны подавить это, – произнесла она. Икка издала странный звук, как будто ей причинили боль, и Каро поцеловала ее, быстро и крепко; они резко отстранились друг от друга, но продолжали держаться за руки, и Каро снова произнесла умоляюще, опустив веки: – Постарайся забыть об этом, Алиса.

И на этот раз Икка притянула ее к себе, и воздух кончился, нечем было больше дышать, и она вдыхала, вдыхала, пила тепло Каро, ее ужас, страх и отчаяние, которые извивались между ними.

«Я не буду думать об этом, – и Икка знала, что та же самая мысль возникла и в голове Каро, подобно эху, – я не хочу больше думать об этом, никогда».

Они запретили себе скорбеть, но не только из-за Святых. Им повезло: они пережили первую ночь, лежа без сна на краю Леса, и ни один изголодавшийся Святой не выбежал из темноты, привлеченный их горем. Однако они совершили кощунство, отступились от богов. Боги были естественными вещами, а Икка и Кэресел, не думающие о Текке, совсем не думающие, – это было неестественно. И поэтому теперь они были еретичками.

Но в таком состоянии они продолжали существовать. Они не скорбели. Икка знала, что Каро не скорбит, что Каро запихнула Текку в черный ящик в дальнем углу своего сознания, потому что Икка именно так и сделала, потому что, если бы они не сделали этого, они погибли бы уже на следующий день. Они бродили вдоль неровного периметра Страны Чудес, глядя, как Стены других Охраняемых Округов растут перед ними, потом уменьшаются, скрываясь у них за спиной. Руны, вырезанные на Стенах, взаимодействовали с руной, выжженной на шее Икки, – с той самой руной, которая заставляла Бармаглотов держаться подальше от цивилизации.

– Чешется, – пожаловалась однажды Каро, почесывая клеймо.

– Знаю, – раздраженно ответила Икка.

Они не смотрели друг на друга. Они сидели на узкой полосе пустоши, отделявшей Округ от стены деревьев, и ветер шуршал кустами чертополоха. Когда ветер дул со стороны Страны Чудес, воздух почти казался сладким.

– Ну так чешется, – заныла Каро после нескольких минут молчания. Потом ее взгляд скользнул по лицу Икки. – А ты… есть хочешь?

– Да, – ответила Икка, хотя это не совсем соответствовало действительности; все это время они питались диким луком и птицами, которые оказывались в пределах досягаемости Каро. По спине у нее побежал холодок. – А ты… не замерзла?

В Лесу можно было найти больше пищи. Больше дров. Меньше неприятных ощущений. Там не было этих чертовых Стен, которые давили на них. Все это было логично.

Но, разумеется, была еще одна маленькая деталь – вечно голодные Святые.

– Да, – сказала Каро, хотя ничто не мешало ей спрятать руки в карманы. – Я просто окоченела.

Еще несколько секунд молчания. Теперь они обе смотрели в сторону Страны Чудес.

– Давай, – наконец произнесла Каро шепотом, что было для нее редкостью. Потом поднялась.

Икка позволила ей взять себя за руку.

– Зачем? – хрипло спросила Икка, когда ноги против воли понесли ее вперед.

«Зачем нам идти туда?»

– Я не знаю. – Теперь в голосе Каро послышалось нечто вроде ликования. – А ты знаешь?

Передышка. Укрытие. Пища. Дрова. Вполне разумные причины. Но, подумав о Святых, Икка поняла – все это ложь.

– Нет. Я просто… – Она сглотнула. – Я хочу узнать, как там. На что это похоже.

Лес был совсем рядом. Неподвижный, но грозный. Безмолвный, да… да… Но Икка была уверена, что слышит какое-то бормотание.

Итак, они не поддавались скорби. Оставались только страх и злоба, которыми Святые интересовались меньше, чем горем.

Но, разумеется, были и такие, которых привлекали эти эмоции.

Две молодые ведьмы спали на дереве, на толстых черных сучьях трехсотфутовой сосны. Никогда в жизни Икка не спала так крепко, как в Стране Чудес. Никогда ее сны не были такими красочными – они были бессмысленными, и она тут же забывала их содержание, но краски были настолько яркими, что в первые несколько секунд после пробуждения она буквально чувствовала, как сны тают у нее на языке.

Была середина зимы. Позднее Икка поняла, что это была важная деталь. Святой обнаружил их потому, что они обе медленно замерзали, что им грозила смерть, и их магия проснулась, чтобы согреть им кровь. А их магия была прекрасна – Икка не была тщеславной девицей, но она знала, что это правда. Ее магия прорезала кожу, как острый серебряный клинок. Магия Каро была синей и переливалась, словно северное сияние. Магия, текущая по их жилам, светилась. Их силуэты были хорошо различимы в темноте.

Икка очнулась внезапно, чуть не захлебнувшись магией, которая собралась у нее во рту. Жидкость залила бессмысленное узкое лицо Святого, склонившегося над ней.

Икка заорала.

Ее рука машинально обхватила талию Каро, она почувствовала, что ведьма-ворона тоже проснулась, и потом они ушли – Икка увлекла Каро в темноту, которая окутывала их, и они выкатились из небытия внизу, под деревом.

– Вставай! – визжала Икка, пытаясь разбудить сонную Каро.

Святой спускался с сосны, перепрыгивая с ветки на ветку. Капли серебристой магии, попавшие ему на лицо, светились. Он вытягивал руки, хватался за сучья, ловко, методично и ужасно быстро.

– Кролик, о боги, пожалуйста…

Глаза Каро были обведены синим. Икка сообразила, что Каро покинула свое тело, что она держит за руку пустую оболочку.

Святой находился в тридцати футах над ними, когда ворона неуклюже продралась сквозь ветки и ударилась о его выступающие ребра. Монстр свалился с сука, и сквозь дикий вой Икка расслышала, как что-то хрустнуло.

Рука Кэресел дрогнула, а потом ведьма-ворона вернулась в свое тело и рухнула на колени. Икка приросла к месту.

– Икка… – пробормотала Каро, отплевываясь, – ты что делаешь… нам нужно бежать…

Но… этот звук. Эти звуки… Икка так и стояла неподвижно, часто дыша, слыша, как колотится сердце, прислушиваясь к сухому треску ломающихся костей, который уже утихал. Нечто… она ощущала нечто новое. Ей в голову пришла безумная мысль. Жуткая, лихорадочная мысль.

Может быть, дело было в Стране Чудес? Может быть, это она заставляла подобные фантазии всплывать на поверхность? В мозгу Икки зашевелились подозрения, но она нашла только себя, только свою собственную злобу, только свой собственный рот, который начинал наполняться слюной…

И она направилась к Святому, с воплями корчившемуся в кустах. Каро умоляла ее остановиться, но ее голос казался таким далеким. А нож был рядом, у нее в руке.

– Алиса, – шипела Каро.

Ее голос звучал напряженно, страдальчески – Икка заметила под телом Святого блестящее